Отпущение грехов

— Мей, я все думал про тот пароход, — в отчаянии сказал он.

— Пароход?

— Ну тот, на Темзе, помнишь? Нельзя позволять себе состариться. Надень шляпку, Мей. И едем кататься на пароходе.

— Но какой в этом смысл? — воспротивилась она. — Что по-твоему, не состаришься, если будешь на пароходах кататься? Вот если б вода была соленая, тогда, может…

— Разве ты не помнишь ту ночь на пароходе? — сказал он таким тоном, словно говорил с ребенком. — Мы ведь на нем встретились. А через два месяца ты меня бросила и вышла замуж за Эла Фицпатрика.

— Ничего подобного. Тогда еще я за него не вышла, — сказала она. — Мы уж потом поженились, через два года, когда он получил место управляющего. А у меня был этот, ну, из Гарварда, мы встречались почти до самой свадьбы. Твой приятель. Его звали Хэм… Да, Хэм Эббот.

— Хэм Эббот?.. Так ты с ним встречалась?

— Мы почти целый год встречались. Помню, Эл жутко бесился. Сказал, что, если я познакомлюсь еще хоть с одним типом из Гарварда, он его пристрелит. Но ведь ничего такого мы себе не позволяли. Хэм был без ума от меня, а мне что — пусть восторгается, если хочет.

Билл где-то читал, что каждые семь лет человек полностью изменяется, настолько, что становится совершенно непохожим на себя прежнего, семилетней давности. Он в отчаянии уцепился за эту мысль. Он тупо смотрел, как это существо наливает ему огромный бокал яблочного бренди, машинально осушил тот до дна, а потом наконец пробился к входной двери, сквозь подробное описание этого дома.

— Видишь, вон те старинные балки — настоящие. Балки нам тут больше всего понравились… — Она вдруг замолчала. — А знаешь, теперь я вспомнила пароход. Ты же был в моторке, и вы с Хэмом Эбботом забрались к нам на борт.

Яблочный бренди оказался крепким. И видимо, крепко благоухал, потому что, когда он уже поехал обратно, таксист вызвался показать джентльмену, где можно достать еще. Он готов замолвить словечко, это прямо у верфи.

Билл сидел у грязноватого столика за вращающейся дверью, и пока солнце садилось за Темзу, опорожнил еще четыре стакана этого бренди. И только после этого вспомнил, что не отпустил такси. На улице кто-то сказал ему, что шофер поехал домой ужинать, но обещал через полчасика вернуться.

Тогда он доплелся до груды каких-то товаров и сел около них, наблюдая за неспешной суетой на пристани. Темнело. Грузчики на миг появлялись на фоне освещенного трюма баржи и тут же пропадали из вида, спускаясь по невидимому скату. Рядом с баржей был пришвартован пароход, на который проходили пассажиры — поначалу по одному, а потом целой толпой. Поднялся легкий ветерок, и взошла уже розово-золотая луна, окутанная легкой дымкой.

Тут кто-то стремительно возник из темноты и, врезавшись в него, упал, потом, чертыхнувшись, с трудом поднялся на ноги.

— Прошу прощения, — весело сказал Билл. — Не ушиблись?

— Это вы меня извините, — пролепетал молодой человек. — Я вас не ударил?

— Да нет. Вот, прикуривайте.

Парень прижал сигарету к дымящейся сигарете Билла.

— А куда отправляется этот пароход?

— Просто прогулка по реке. Сегодня школьная вечеринка.