Отпущение грехов

— Из-за меня, — ровным голосом произнесла Марион. — Он был в меня влюблен.

— Что? — Майкл расхохотался, не веря. — Это все твое воображение. Я знаю, он иногда прикидывался, в шутку…

— Не прикидывался, — оборвала его она. — На деле — нет. Началось все в шутку, а кончилось тем, что он предложил мне сбежать с ним.

Майкл нахмурился.

— Продолжай, — произнес он тихо. — Полагаю, это правда — в противном случае ты не завела бы об этом разговор: но это звучит как-то невозможно. Он что, вдруг начал… начал…

Он умолк, не в состоянии выговорить эти слова.

— Началось это однажды вечером, когда мы втроем поехали танцевать. — Марион помолчала. — Поначалу меня это очень забавляло. У него особый дар подмечать вещи: подмечать платья, и шляпки, и какая у меня новая прическа. Он хороший собеседник. С ним рядом я чувствовала себя состоявшимся человеком, да и привлекательной женщиной. Ты только не подумай, что я предпочитала его общество твоему, — это не так. Я уже тогда знала, что он страшный эгоист, знала, как он непостоянен. Но я, наверное, даже поощряла его — я не видела в этом ничего такого. Чарли словно предстал мне в новом ракурсе и в этом ракурсе был чрезвычайно забавен, как и во всем остальном.

— Да, — с усилием согласился Майкл. — Он и правда был… невероятно забавен.

— Поначалу, несмотря ни на что, он очень хорошо к тебе относился. Ему и в голову не приходило, что он ведет себя некрасиво. Он всего лишь следовал своему естественному порыву. Но через несколько недель он начал тяготиться твоим обществом. Он стал приглашать меня на ужины отдельно от тебя — а это уже было невозможно. В общем, так оно тянулось год с лишним.

— А что потом?

— Потом ничего. Именно поэтому он и перестал у нас бывать.

Майкл медленно встал на ноги:

— Ты хочешь сказать…

— Подожди минутку. Если немного подумаешь, ты поймешь, что ничем другим это и не могло кончиться. Когда он понял, что я пытаюсь спустить все на тормозах, чтобы он так и оставался одним из наших самых давних друзей, он начал от нас отдаляться. Он больше не хотел быть одним из наших самых давних друзей, те времена прошли.

— Понятно.

— Ну… — Марион встала, нервно кусая губу, — вот и все. Я подумала, что эта сегодняшняя история не так сильно тебя заденет, если я опишу тебе общую картину.

— Да, — тусклым голосом проговорил Майкл. — Надо думать, это правда.

Дела у Майкла вскоре пошли в гору, и летом они смогли уехать за город, нанять небольшую старую ферму, где дети целыми днями играли на заросшем травой и деревьями клочке земли. О Чарли они больше не разговаривали; шли месяцы, и тема эта постепенно убралась в тень. Иногда, перед тем как заснуть, Майкл возвращался мыслями к тем счастливым временам пятилетней давности, когда им было так хорошо втроем; а потом иллюзию эту затмевала реальность, и он с почти физическим омерзением отшатывался от воспоминания.

Однажды теплым июльским вечером он лежал на веранде, подремывая в сумерках. Позади был тяжелый день в конторе, и теперь было так приятно передохнуть, глядя, как гаснет над землей летний закат.

Услышав гул автомобильного мотора, он лениво приподнял голову. В конце подъездной дорожки появился местный таксомотор; он остановился, из него вышел молодой человек. Майкл выпрямился с досадливым восклицанием. Даже в сумерках он опознал эти плечи, эту стремительную походку…