— Ну что? — не отступал Колен. — Трусишь?
— Да я не умею… — промямлил Франсуа, изрядно обескураженный подобным оборотом. — Существуют какие-то подходы… Их нужно знать…
— А вот другие знали и умели, — буркнул сын слесаря. — Они вытянули у Марион денег больше, чем мыслей в твоей паршивой башке.
И он покачал головой. Франсуа уныло пробормотал:
— Нужно время, чтобы научиться…
— Прежде всего, надо захотеть, — с решительным видом отрезал Колен. — У тебя есть выбор.
— Но я хотел бы…
— Посмотри на себя, — жестким тоном промолвил Колен, указывая Франсуа на его поношенную рясу и стоптанные башмаки. — Вид у тебя не франтовской. Ну а если заглянуть к тебе в кошелек, что мы там найдем? Ничего. Блоху на аркане…
— Это правда, — вынужден был признать Франсуа.
— То-то и оно-то. Так что ты круглый дурак. Как ты думаешь, ходил бы Монтиньи таким щеголем без Гийометты? У женщин легко брать: они сами предлагают. Им доставляет удовольствие отдавать то, что приносят им жирные горожане. Только не будь дураком!
— А ты?
— Я, — скрестив руки на груди, гордо отвечал Колен, — научил Монтиньи и сделал его тем, кто он есть.
И он принялся расхаживать по комнате с отрешенным видом, и этот его вид окончательно переубедил Франсуа.
И все-таки ему претило следовать советам Колена. Требовать у Марион деньги — нет, это не по нему. Он никак не мог решиться.
— Может, не сейчас, а когда-нибудь потом?
— Потом? — со злостью бросил Колен. — Конечно, куда удобнее пить в кабаках за счет своих друзей. И если они рискуют, так это их дело, верно? Ведь они платят.
— Да ты что! Что ты несешь!
— Ну так как?
— Послушай, — жалобным голосом начал Франсуа, — вот ты покатил на меня, обвиняешь и не хочешь меня выслушать. Разве ж я могу в один миг взять и измениться? Сам подумай. И потом, мне надо будет выбираться по ночам из дому…
— Ну да.