— Но таре ми мато! Я же делал как надо!
— Мерзавец! Тварь! Да если бы я знал, что ты с ней сделаешь!
Василевс размахнулся, как мог широко, и влепил себе кулаком в челюсть!
Голова его дёрнулась. Левая рука вцепилась в правую, и он начал, ругаясь, бороться сам с собой!
Алевтина потёрла саднящий затылок, встала.
Лаборатория никуда не исчезла. И за стеклом всё так же маячил знакомый интерьер.
Она начала по стеночке пятиться к стеклу, к своему дому. А вдруг там появился проход?
Василевс, сообразив, что жертва очнулась, перестал бороться с собой и кинулся наперерез. Алевтина завизжала, понеслась изо всех сил… и со всего маху ударилась об стекло.
Взвыв от обиды и боли, она сползла на пол и прижалась всем, дрожащим от страха, телом к скользкому холоду. Из глаз, а потом и из носа — потекло. Слабая она была на нос.
— Не подходи к ней! — заорал Василевс и врезал себе кулаком в грудь.
Потом он взял плоский прямоугольник на подставке, похожий на двухстороннее зеркало и поставил рядом.
От прямоугольника упала тень, покачалась, уплотнилась… И Алевтина узнала в ней… Нет, не Василевса!
Тень тоже была кривоногой и в трениках, но лысоватой, с толстым носом и не такой волосатой!
Это был её сосед! Василий Степанович! Странноватый прилипчивый пенсионер!
— Сволочь… — прошептала Алевтина, роняя слёзы с подбородка на пол.
— Сволочь! — согласился Василий Степанович с чувством. Он стал уже совсем плотным. — Этот гад уверял меня, что будет тебя любить! Кому ты у нас нужна была, Алька? В тридцать лет — старая дева? А здесь бабы — на вес золота! Он учёный. В каком-то роде — он мой двойник в параллели миров. Он создал проекцию моей личности, и я сумел слиться с ним здесь, чтобы помогать ему. А потом мы вдвоём вытянули из нашего мира тебя. Фантастически сложная работа! Я был так рад, такой интересный проект… Я же, ты понимаешь, отставной физик. В институте теперь что — лекции на полставки?.. — Василий Степанович расплылся в улыбке, потом спохватился, замялся…
— А-а почему — меня? — всхлипнула Алевтина.
— Ну ты же знаешь, что с бабами у них тут — швах. А у меня — не так-то много знакомых, к кому можно запереться домой, поставить аппаратурку. Ну, ты помнишь, я тебе кабельное телевидение тянул? Ну, вот параллельно и… Он обещал относиться к тебе, как к королеве. А ты — молодая ещё, симпатичная и без мужика. Ты уж прости меня, дурака, я позаботиться о тебе хотел, как о дочке.
Василевс взвыл, заспорил, жестикулируя, и Василий Степанович перевёл:
— Васька говорит, что делал, мол, всё как надо. Что к королевам у них тут именно так и относятся. Мол, ничего для тебя не жалел. Даже лучшую плётку купил, самую дорогую, широкую, мягкую, чтобы кожу не поцарапать. И через полгода ты бы у него блистала на всех приёмах. Дом бы тебе подарил, бассейн, лодки летучие. Может, останешься? Где ты в нашем Ухрюпинске найдёшь себе дом и летучие лодки?