— Кто сказал, что это соревнование? Могу поспорить, им нужны девочки.
На этот раз ее смех медленный и сладкий.
— О верно. Я девочка, да?
Я не понимаю, что она имеет в виду, поэтому промахиваюсь мимо этого.
— Подумай обо всех Ричардсонах, которым ты могла бы доказать их неправоту, если бы поехала, — указываю я, надеясь, что это может ее соблазнить.
— Тебе легко говорить. Она толкает мое плечо своим, приспосабливаясь, и мы сидим рядом на ее кровати. — Ты знаешь, сколько Ричардсонов в мире? — она вздыхает.
— Знаешь, на сколько меньше было бы Ричардсонов, если бы было больше Бел? — Возражаю я.
Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, а я смотрю на нее, и вдруг все мое тело осознает, насколько она близка ко мне. Я чувствую запах роз ее шампуня и то, как сияет от нее вся комната, наполненная энергией, и впервые я позволяю себе подумать о том, как сильно я хочу притянуть ее ближе. Она поднимает подбородок, из на ее шее видно небольшое движение, и я думаю, она знает, о чем я думаю.
Я думаю, она тоже об этом думает.
Я убираю ее волосы с одного плеча и заправляю их за ухо. Я вижу, как она смягчается, ее пульс учащается вместе с моим.
— Поехали со мной, — говорю я.
Прежде чем ответить, она кусает губу.
— Куда?
— В Кембридж, — говорю я. — В Массачусетский технологический институт.
— Ой.
Она выдыхает, и я опять облажаюсь, я знаю.
— Я просто думаю, что ты бы зря потратишь весь этот талант, Бел, если ты…
— Ибб, — кричит ее брат из коридора, и Бел подпрыгивает. — МАМА ХОЧЕТ, чтобы ты накрыла на стол.
— ХОРОШО, — рычит она в ответ, а затем вздрагивает, вспоминая, что только что кричала мне на ухо. — Извини, извини.
— Все в порядке, но, Бел…