Хозяйка разорившейся таверны

— Можно привозить по мере надобности еще товаров, — с готовностью ответил Поль, отряхивая полу своего новенького дублета. — Ты как, Ганс?

— Каков хитрован! — рассмеялся старик. — Нет уж, я тоже хочу праздновать. Вы, господа, веселиться в ратуше будете. А мне туда путь заказан; я вот на площади хлебну винца да поем печеных яблочек.

— Жаль, — произнес с досадой Поль.

— Ну, не переживай, — ответила я. — Впредь будем умнее. Хорошего дня, Ганс! И спасибо за все!

Он раскланялся и ушел, попыхивая трубочкой.

А около меня тотчас оказалась Ханна, странно строгая и даже пугающая.

Словно и не пила только что, и не горланила песни.

— Госпожа Мари, — жестким и страшным голосом произнесла она. — А ведь он человек нехороший.

Я молниеносно обернулась к ней.

— Что?!

Глаза у старой ведьмы горели, словно стылый лед.

— Да чтоб меня твой инквизитор выдрал, если я вру, — ругнулась она. — Только я знаю. Я чувствую. Я вижу это. Следит он за тобой. Следит по чьему-то наущению. Думаешь он сам по себе такой заботливый, и ему дело есть до того, как тебе трудно? Ничего подобного. Он вечно трется рядом, он в курсе всех твоих дел. И картошку он вызвался помочь копать не просто так. Хотел посмотреть, что ты там выкопаешь. Если б ты тогда отвергла помощь его пьяниц, он бы прокрался в лес и поубивал бы нас всех.

Вот это поворот! Ну, приплыли!..

— Мало кто в городе знает, что Грегори сбежал, а он знает. Знаешь, откуда? От с ним каждый видится в тайном логове, где залег этот скользкий гад, — недобро прошептала ведьма вослед уходящему Гансу. — Пахнет от него этим… Грегори. Его болезнью, его страхом. Его злобой. Еду ему Ганс возит, питье. Задания передает. Кто обратит внимание на старика? Да никто. Болтается по городу сто лет, все к нему привыкли.

— Вот же дьявол!.. — прошептала я.

Ханна закивала головой.

— Еще какой дьявол, — ответила она зловеще. — Песни кричит, а сам по сторонам смотрит. Внимательно так! Высматривает, шпионит. С виду стар, а рука его тверда! И рукава, — Ханна интимно понизила голос, — в старой засохшей крови, а ран-то на ладонях нет.

— Да что ты! — вскричала я, испуганная.

— Сдай его своему инквизитору, — рыкнула Ханна, словно цепной пес. — Сдай. Сдай! У него глаз вернее, наметанный. Пусть посмотрит вернее моего. Пусть хотя б понаблюдает! Если я права… ух, если я права!..

Если Ханна права, то Ганс может вывести Эвана на самого главного злодея. А мне не придется рисковать собой и являться тайной магической тропой за спину негодяю, чтоб помочь Рому.