– Можно мне кое-что спросить?
Она слегка наклонила голову, но я увидела, как на ее лицо заползла улыбка.
– Можешь спрашивать меня о чем угодно, Кэдс.
Опять тишина. Потом она подняла на меня взгляд и улыбнулась шире.
– Давай, спрашивай.
– Почему это все изменило? – послушно спросила я.
Она склонила голову.
– Оказалось, она знала, что он в Брайтоне. И она мне не сказала.
– Ох, – тихо ответила я.
– Говорит, они все решили не говорить мне, потому что шансы, что я на него наткнусь, были ничтожно малы. Но это случилось. И это было… я не знаю, как описать. Какой-то ужасный шок. Понимаешь, я доверяла ей, а теперь чувствую, что не могу. Я думала, она на моей стороне.
– Она на твоей стороне, – сразу же ответила я.
Сьюзан покачала головой:
– Нет.
Она сосредоточилась на моем указательном пальце и принялась размазывать лак. Я уже собиралась сменить тему, как она заговорила снова:
– Она хочет, чтобы мы на Рождество поехали к родителями.
От удивления я резко подняла голову, и рука у меня дернулась.
– Не шевели рукой, пожалуйста, – сказала Сьюзан, не глядя на меня. – И да, я знаю. Звучит ужасно, да? Именно так я и отреагировала, когда она впервые заговорила об этом на прошлой неделе.
– Я не понимаю. Зачем ей вообще это предлагать? Ты ведь, естественно, никуда не поедешь, да?
– Ну, для нее-то ничего ужасного в этом нет. Она уже давно говорит, что мне надо повидаться с мамой. Уговаривает меня сходить вместе на ужин, все такое. Я каждый раз отказываюсь. И теперь, знаешь, я беспокоюсь, что она перестанет меня уговаривать, а потом я приду домой – а мама там.
Она вздохнула и окунула кисточку в лак.