– С ней все в порядке, мам. – Я пыталась скрыть раздражение в голосе. – Может, поедем домой?
– Удивлюсь, если это правда, – сказала мама, не предпринимая ни малейшей попытки вставить ключ в замок зажигания. – Вырасти в такой обстановке… Это накладывает отпечаток. Дети редко проходят подростковый возраст без потерь.
Меня так и подмывало спросить, с каких пор она стала психологом.
– И от этого страдают их взаимоотношения с окружающими, – продолжила она. – Не знаю, заметила ли ты, но мне показалось, они с Сарой общаются как-то напряженно.
Напряженно – по сравнению с чем? Как задушевно мы сейчас с ней болтаем?
– Пожалуйста, поехали домой.
Мама не обращала на меня внимания. Откинувшись в кресле, она поигрывала ключами, слегка запрокинув голову и уставившись в потолок. Похоже, она над чем-то серьезно размышляла. Мы молчали целую минуту, а то и больше.
– Надеюсь, ты с ней осторожна, – сказала она наконец мягко.
– Что?
– Травмированные люди…
– Мам! Ты чего!
– Я просто хочу быть с тобой честной.
Мама подняла руку, давая мне понять, что еще не закончила.
– Да, это несправедливо, да, это печально, и я, разумеется, не хочу, чтобы ты употребляла это слово в ее присутствии. Но важно понимать, что Сьюзан очень травмирована. И что это может повлиять на вашу дружбу и то, как вы взаимодействуете.
Я почувствовала жар на лице. Мне до смерти хотелось выбежать из машины и рвануть куда угодно, лишь бы подальше от нее. В том, что она говорила, было нечто ужасное – и она либо этого не понимала, либо ей было все равно.
– Ты мне важнее всего, – сказала мама. – Я переживаю, какой это окажет на тебя эффект. Когда им больно, люди могут причинять себе вред. И иногда они втягивают в это близких, часто даже не подозревая об этом.
– Хорошо, я буду следить за тем, чтобы не саморазрушиться, – сказала я, на сей раз не скрывая сарказма.
Мама посмотрела на меня, будто увидела кого-то совершенно незнакомого.
Однако это сработало: она вставила ключ в замок зажигания и завела двигатель. Разговор был закончен.
13