Его взгляд меняется, и Олег выходит в коридор. Мы идем в зал. Рассматриваю его спину, полоску серебряной цепочки на шее, выбритый затылок. Родители уже сидят за столом. Тебя Света раскладывает мясо по нежно-персиковым тарелкам.
— Маргаритка, ты где бродишь? — Шутливо шикает мама. — А ну-ка, помоги Свете поухаживать за мужчинами.
— Мил, да не приставай ты к молодёжи. Они от нас в ванной спрятались, целовались, небось. — Дядя Коля раскатисто хохочет над своей шуткой.
Сам пошутил — сам посмеялся. А если кто-то из вежливости делает вид, что не слышал, он просто повторяет ее погромче. Но в этот раз юмор приходится по душе всем, кроме меня. Даже Олег посмеивается и слегка надавливает мне на поясницу, пропуская вперед, к столу. По характерному жару понимаю, что у меня горят щеки. Злюсь и нервно плюхаюсь на предложенный стул. Именно поэтому я не люблю ходить в гости к Поповым. Хочется сказать что-то резкое в ответ, но не хочу по дороге домой слушать мамины нотации, поэтому молчу.
— Ой, а засмущалась как. Смотри, сын, настоящая русская красавица: щеки румяные, коса до пояса, только джинсы рваные, но ничего, ты заработаешь денег и купишь ей целые.
Да уймется он сегодня или нет?
— Коля, не смущай нашу будущую невестку. Ешь, Риточка. — Тетя Света подкладывает мне в тарелку соленый огурец.
Смотрю на маму. Она тепло улыбается мне и переводит взгляд на тетю Свету. У нее в бокале уже налито вино.
— Хорошо тебе, Свет, с филировочкой. Прямо такой объем появился. — Тетя Света поворачивает головой, демонстрируя новую стрижку.
— Будешь? — Олег осторожно прикасается к моей ладони, привлекая внимание. У него в руках бутылка вина. — Есть белое, если хочешь.
— Давай это, — машу рукой. Иначе этот вечер я не переживу. — Только немного.
— Ну, что, — говорит тетя Света. — Давайте выпьем за встречу. Девочки, молодцы, что доехали до нас.
Делаю глоток вина: пряный, немного кисловатый вкус растекается по нёбу. Телефон вибрирует в заднем кармане джинс. Вполуха слушаю разговор за столом и осторожно достаю телефон. Снимаю под столом блокировку. Пульс учащается. Я облизываю губы и делаю еще один глоток вина.
13
Сказать, что я нервничаю — ничего не сказать. Мне так страшно, что сводит живот. Стрелка часов стремительно приближается к четверти семь. Я все еще сижу на краю кровати в домашнем платье-футболке. Несколько раз беру в руки телефон, чтобы написать, что я заболела. Верчу его в руках и снова откладываю.
— Соберись, Марго! — рычу сама на себя.
Поднимаюсь и иду к шкафу. Достаю обычные голубые джинсы и черную, прямую футболку. Чтобы успокоиться, включаю музыку на телефоне. Не помогает. Сердце все громче стучит в такт тяжелым битам. Заплетаю перед зеркалом волосы во французскую косу, крашу ресницы и немного припудриваюсь. Смотрю на себя в зеркало, вздыхаю и иду все смывать. Удалив остатки макияжа, протираю лицо тоником. Подношу крышку к носу и делаю глубокий вдох. Даже знакомый запах не успокаивает меня. Тревога нарастает.
Выхожу в коридор и снимаю с вешалки джинсовую куртку.
— Доча, а ты куда на ночь глядя собралась? — появляется в проеме кухни папа с кружкой горячего, дымящегося чая в руке