Антон был бы рад отвязаться, но, услышав про кондиционер из уст китайца, насторожился. Не горячей водички попить, не массаж ног и отвар чего-то там, не иголки и не баня, а кондиционер – с ума он сошел, что ли?
– Кондиционер? Ты точно болен, – озвучил общие мысли Чжао.
Антон посмотрел на Ши и молча закинул его руку себе на плечо. Тот сначала отпрянул, попытался даже отбиваться тонкой рукой, сжался, потом смирился и зашагал, переваливаясь по-утиному. Видно, все-таки боль внутри мучила беднягу. И одним кондиционером тут не отделаешься.
Ларин поразился, какой Алекс все-таки тонкий и легкий, и ростом совсем не такой уж внушительный, как казалось другим. Задохлик. От одежды Ши пахло как-то непривычно. Точнее, непонятно как-то. Ни мужского одеколона, ни дезодоранта, ни крема для бритья. Когда Антон поймал себя на мысли, что украдкой разглядывает кожу на щеках сокурсника, ровную и гладкую, к слову, без следов щетины, он чуть было не сбросил руку Ши с плеча. Опять тупые мысли!
Что бы там ни таяло в груди у Антона, а воспитанность взяла верх над сомнениями. Но, доковыляв до выхода с территории университета, он с облегчением сгрузил Алекса в вызванное Чжао такси. В «Вейсине» есть и такая функция.
Выкинуть, выкинуть дурь из головы и пойти с Васильевой на Подземный рынок. Или нет, завести роман с китаянкой. Такую цель поставил себе Ларин на сегодня.
А назавтра с тревогой отметил, что Алекс Ши на занятия не пришел. И Кислицкой-Анимешки тоже не было. И Васильева, черт ее подери, куда-то делась. Чжао же Антон принципиально решил ни о чем не расспрашивать. Пусть они там все живут, как хотят, с кем хотят и сколько хотят. Ему-то что?!
У него сегодня вечером свидание с Му Лин, которая потрясла телефон одновременно с ним и оказалась в двух кварталах от университета.
Глава 11
Кислицкая упала в обморок совершенно неожиданно для себя. Ее выматывала боль в спине и внизу живота, но с ней может жить каждая женщина. Обезболивающие или покой и шоколад – каждый выбирает для себя, как перетерпеть эти несколько дней раз в месяц. Толстый красный жгут боли, пульсирующий у копчика, как прищемленный хвост, появившийся после вчерашнего приступа, ходить не мешал, но силы отнимал. Все как в особые дни. Однако то не была настолько уж большая проблема, чтобы терять сознание на глазах у всех.
Красный вихрь, разгромивший ее квартиру вчера, оставил на память боль в спине и блики в глазах.
Саша быстро привыкла к боли. С бликами оказалось сложнее.
Она выносила мусор после уборки. Сбросила черный мешок в бак во дворе и пошла к подъезду. Дверь навстречу ей открылась, и вышла соседка, державшая на руках рыжего пучеглазого младенца в меховом комбинезончике с капюшоном. В знойный харбинский июнь такая одежда показалась Саше странной, но она не лезла со своими советами – китайской маме и так есть кому советовать. Кислицкая лишь вежливо поздоровалась. Соседка кивнула в ответ.
Младенец повернул личико к Саше, глянул на нее и высунул язык. Не показал, а именно высунул, да так и оставил, часто-часто задрожав языком, как делают на жаре собаки.
Соседка спустила ребенка на землю, и тот бодро засеменил на четвереньках, помахивая пушистым хвостом. К шее малыша был пристегнут яркий розовый ошейник с колокольчиком. Хозяйка зашагала рядом, ведя существо на поводке.
У Кислицкой подкосились ноги: ребенок, поводок, хвост… У соседки не было детей! Эта соседка была одинокая незамужняя дама с рыжим пекинесом!
Саша бросила взгляд на уходящую женщину. Женщина степенно шла к выходу со двора, ковыряясь в телефоне, рядом на розовом поводке семенил, высунув язык от жары, рыжий пекинес. Кислицкая было выдохнула, подумав: ей просто показалось, мало ли что от стресса, от жары привидится, или шампунем в голову прилетело, – как пекинес вдруг остановился, натянув поводок, и посмотрел на нее. Прямо в глаза посмотрел, а потом подмигнул, как заправский ловелас, и тявкнул: «Н-н-нет!» Кажется, по-русски.
Хозяйка дернула поводок, сама рявкнула: «Рядом!» – и тот пошел как ни в чем не бывало, тряся пушистыми ляжками.
А Саша осталась неподвижной. Впадать в ступор – это защитная реакция от слишком сильных потрясений. Замереть на краю знакомой, но покосившейся реальности, отпрянув от только что показавшейся новой. Было – не было? Ты в порядке или нет?
Но китайский дворик многоэтажки не лучшее место для медитаций. Волевым усилием остатки ступора были сброшены прямо на пыльную лестницу в подъезде. Кислицкая точно знала, чего она хочет в данный момент: зайти в квартиру и приложить к глазам лед.
ebooksa