По тому, как Севир отвёл взгляд, Ренфел догадался, что мальчик представлял кое-что похуже, но не стал его перебивать.
– И я осознавал, что этого не было, да и не могло произойти, но чувствовал, будто где-то это произошло. Словно я подсмотрел. А когда я сделал так в последний раз…
Повисла тишина.
– Вы представили, как убиваете отца?
Севир вспыхнул и схватился за голову. Он заплакал, уже не в силах сдержать эмоций.
– Я злился на него! За то, что он бил меня, за то, как обращался с матерью! Но я не хотел взаправду его убивать. Я потерял контроль, всё смешалось: вероятности и фантазии стали одним целым, а когда я очнулся, то стоял у его покоев. Я зашёл внутрь. И он был мёртв! Ему перерезали горло… Я перерезал ему горло! Представлял это или видел это, не знаю! Я…
– Вы были в крови?
– Что?
Ренфел мягко взял принца за плечи.
– На вас была кровь? Можете вспомнить?
Севир поднял голову. Взгляд его стал потерянным. Он шмыгнул носом и выдавил:
– Нет… кажется, нет. Нет, не было.
– А у тела крови было много?
Севир отклонился, и Ренфелу пришлось убрать руки. Кажется, принц начал понимать.
– Нет. Совсем немного. То есть… я не подумал об этом.
– Когда человеку перерезают горло, то кровь брызжет во все стороны. Довольно сложно остаться с чистыми руками. Даже если получится, то крови будет много. Очень много. Вы очнулись не в покоях, а перед ними? Так?
– Да, так, – Севир шевелил губами, будто проговаривая что-то. – И… о, как это глупо. Я не смог подойти. Я даже раны не видел! Какой же болван! Так испугался, что даже не посмотрел! Это что же получается: это был не я? Я не убивал его? Но тогда кто же?
– Опишите мне тело. Всё, что вспомните.
Севир начал сбивчиво объяснять, но уже после описания лица и позы погибшего Ренфел пришёл к выводу, что Стефана отравили. Существовало великое множество ядов, от которых разрывалось сердце.
Вьюга шевельнула ушами и встревоженно заскулила.