Вор

– Мы не знаем, куда отправляется шкатулка, когда мы отзываем её. Когда я получил Вьюгу, она была щенком и первые месяцы постоянно скулила и выла, как будто от боли. При виде шкатулки она впадала в бешенство. Что бы там ни происходило, больше она туда не отправится. К тому же, если вдруг со мной что-нибудь случится, возможно, что она останется в шкатулке навсегда.

– Х-хорошо, кхм, никаких шкатулок, понял, – пробормотал Севир, на всякий случай сев подальше от Вьюги.

– Предлагаю лечь спать, принц Севир.

Когда мальчик заснул, Ренфел бесшумно подошёл к Вьюге.

Она посмотрела на него и тут же поняла, что он задумал.

Ренфел ожидал, что его снова будет рвать невидимый ураган, и вообще не был уверен, что сможет дотянуться до Лики. Впрочем, Ренфел был готов и к худшему. Мало кому удавалось выжить в том забытом богиней месте.

И вдруг он нашёл её так легко, будто она была с ним в одной комнате. Сознание Ренфела перенеслось через леса шестой ветви и оказалось под солнечным небом с облаками цвета песка. Он увидел вдалеке город и поднимающиеся столбы чёрного дыма, а прямо перед собой – ружья стражников и принца седьмой ветви, готового отдать приказ.

Ренфел не задумался ни на мгновение. Он знал, что нужно сказать.

Наутро, когда Севир проснулся, Ренфел уже собрал их поклажу.

– Просыпайтесь, мой принц. Завтрак на столе.

Севир с трудом оторвал голову от подушки. Тело ныло от боли и требовало ещё отдыха. Но Севир протёр глаза и, оглядевшись, спросил:

– А где Вьюга? Что случилось?

– Вьюга отправилась на охоту, – подмигнул Ренфел. – Быть может, принц Севир, богиня вам благоволит. И у вас ещё будет шанс загладить вину.

Интерлюдия. Седьмая ветвь

Зубы, что рваным кольцом окружали эль-Тун, остались далеко позади. Им на смену из дрожащего раскалённого воздуха показались трёхконечные клыки, покрытые вековыми наслоениями соли и песка. Грязно-коричневые исполины склонились к земле, прижались в предсмертной судороге, как лапки к брюшку насекомого. И из каждого клыка вырывался водопад ледяной воды.

Она теперь была повсюду и подгоняла путников. На рассвете место ночёвки превращалось в мелководье. Шор и Лика вздохнули с облегчением, когда наконец поднялись по крутому склону между двух клыков и выбрались из гигантской пасти. Пройдут, должно быть, месяцы, и в мир вернётся Южное море.

– Эль-Тун уже полностью затоплен? – спросила Лика, развернув горбача, чтобы посмотреть на разлитую до самого горизонта водную гладь.

– Да́. Туда ему и дорога. Столб воды видно даже отсюда, если присмотреться.

Лика приставила ко лбу ладонь, чтобы лучи рассвета не били в глаза. Вдалеке действительно различалась тонкая полоска, но если бы Лика не увидела этого вблизи, то никогда бы не поверила в бьющий в небеса поток воды.

– Если будем идти всё время на запад, то рано или поздно окажемся в седьмой ветви. Хотя, конечно, я предпочёл бы увезти тебя за Шёлковое море, – сказал Шор, немного смутившись.