– Нет-нет, что вы. С этим нам не придется иметь дела, к счастью, женщины тут не при чем. И если присмотреться к ситуации повнимательнее, то станет очевидно, что если такому вообще можно найти извинения, то у бедняги Бертрама Хеншоу они есть. В прошлом октябре он снова сломал руку.
– Да, я слышал и еще подумал, что он дурно выглядит.
– Да, дела плохи. Кость изначально соединили неправильно, и она не заживает. Честно говоря, насколько мне известно, он больше никогда не сможет пользоваться рукой, по мнению врачей.
– Господи! Калдервелл!
– Да. Тяжело ему приходится, а? Особенно если подумать о его работе и о том, как ему нужна правая рука. Он не любит об этом распространяться, и, кажется, Билли и вся семья еще не знают, насколько безнадежны дела. Разумеется, бедный парень места себе не находит. Чтобы сбежать от самого себя, он вернулся к своим былым богемным привычкам и проводит время со старыми друзьями, которые плохо на него влияют. Например, с Сивером.
– С Бобом Сивером? Да, я с ним знаком, – Аркрайт плотно сжал губы.
– Да. Он говорил, что вас знает. Поэтому я рассчитываю на вашу помощь.
– Какую?
– Я хочу, чтобы вы увели Хеншоу от Сивера и держали его подальше.
Лицо Аркрайта потемнело от гнева.
– Калдервелл, ради всего святого, о чем вы? Хеншоу не ребенок, которого можно запереть дома, а я ему не нянька!
Калдервелл тихо засмеялся.
– Нет. Не думаю, что кто-то может принять вас за няньку, Аркрайт, хотя некоторые ваши друзья все еще зовут вас Мэри Джейн. Но вы поете, и это даст вам пропуск в их тесный круг. Насколько знаю, Сивер уже планирует пирушку с вами в главной роли. Это ваш шанс. Оказавшись там, оставайтесь столько, сколько понадобится, чтобы Хеншоу оттуда ушел.
– Калдервелл, это невозможно! Что я могу сделать? – сердито спросил Аркрайт. – Не могу же я подойти к взрослому мужчине, взять его за ухо и велеть идти домой. И разыграть из себя святого, чтобы показать ему его проступки, как в зеркале, я тоже не могу.
– Нет, но вы можете заставить его уйти любым способом. Вы его найдете, ради Билли.
Ответа не последовало, и Калдервелл продолжил тише.
– Я видел Билли всего два или три раза после возвращения в Бостон, но я знаю, что она очень страдает. И, разумеется, причина этого – Бертрам.
Аркрайт все еще не отвечал. Вместо этого он встал и подошел к окну.
– Понимаете, я тут бессилен, – пояснил Калдервелл, – я не рисую картин, не пою песен, не пишу рассказов, не танцую джигу и не зарабатываю этим на жизнь. А это необходимо, чтобы стать своим в этом кругу. А Бертраму нужна помощь. Нужно что-то сделать, чтобы вывести его из того состояния, в котором он пребывает сейчас, или…
Аркрайт резко обернулся.