Я повернула голову вправо: четверо стражников дежурили неподалеку. Двое смотрели на меня. Они бы подали знак, если короля нельзя беспокоить? Помотали бы головой, сказали бы что-нибудь. По крайней мере, я точно не прерву важную встречу – вряд ли на ней развлекались бы музицированием.
Набравшись храбрости, я постучалась. Музыкант вряд ли услышит стук, но за мной наблюдали – ни к чему демонстрировать невоспитанность, бесцеремонно врываясь в королевские покои. Ответа, как и ожидалось, не последовало, так что я распахнула дверь и вошла в комнату.
Звуки, усиливаясь, сплетались в нежную мелодию, полную печали. От кончиков пальцев волнение распространялось по моему телу, заставляя сердце биться быстрее. Я чувствовала себя лишней. И все-таки…
Тихо притворив дверь, я на цыпочках прошла через гостиную. И сгорая от любопытства, заглянула за угол в кабинет.
Открывшееся зрелище поразило меня.
Бенедикт сидел за арфой вполоборота ко мне. Его руки скользили по струнам, оплетая их меланхоличной музыкой и пробуждая во мне трепет. Он был настолько увлечен игрой, что не заметил меня. Его чувства не отражались на лице, а то, как он обращался с арфой… Так играет человек, когда-то освоивший инструмент, но давно не прикасавшийся к нему. В его исполнении проскальзывали ошибки, запоздалые ноты. Но мелодия лилась свободно, словно ноты запечатлелись в памяти музыканта. Словно каждый звук, полный печали, высвобождался из глубин его души.
Завороженная, я наблюдала за игрой Бенедикта, боясь шевельнуться. И только когда последние звуки стихли, я осмелилась вдохнуть. Бенедикт опустил руки, затерявшись в мыслях. О чем он задумался? Что его связывает с этой музыкой?
Я предпочла бы оставить его наедине, ведь мелодия нашла в нем отклик, но было слишком поздно: я не успела бы покинуть его покои незамеченной. Но стоять и молча наблюдать – тоже неподходящий вариант. Я кашлянула.
– Это было прекрасно, – прошептала я, и Бенедикт вздрогнул. Он резко повернулся ко мне и ахнул.
– Флоренс!
– Я прошу прощения.
Покачав головой, он опустил арфу на пол и провел рукой по лицу.
– Давно ты там стоишь?
– Несколько минут, – смущенно призналась я.
Бенедикт усмехнулся.
– Не думала стать шпионкой? – пошутил он.
Я чуть не поперхнулась, изображая смех.
– Какой же плохой тогда я буду портнихой, если придется тратить время на вторую работу? – попыталась ответить шуткой я.
– В этом деле твой темперамент помешает, – улыбнулся король.
Меня бросило в пот. И тем не менее я прошла в кабинет и заняла кресло рядом с книжной полкой – оно стояло ближе всего к арфе.