– Матушка Сенница велела за тобой присмотреть. Правда, что Мирча тебя за нежичку принял?
– Это ты так Смородника называешь? – уточнила Мавна.
– А. – Варма осеклась и снова улыбнулась украдкой. – Прости. Да, Смородника. Но это ведь не настоящее его имя. Но настоящее ему не нравится. Так что да.
Мавна пожала плечами. Ей не было никакого дела до того, какое из имён ему нравится, пусть придумает себе хоть дюжину да меняет каждый день.
Варма притихла, поджала губы и остаток пути до бани прошла молча, только оборачивалась, чтобы посмотреть, поспевает ли за ней Мавна, а Мавна задумалась: вдруг и её обидела чем-то случайно? Но быстро отогнала от себя эти мысли. Что делать, если она не любительница болтать, а с этой девушкой видится в первый и, вероятно, последний раз? Мавна так устала, что даже ради приличий не могла бы поддержать беседу.
– Ну, – Варма откашлялась, прочищая горло, – вот баня, мы истопили для тебя. В женской половине никого не будет, мойся спокойно. Если нужна помощь, скажи. Там всё есть, и даже одежда новая. А вечером приходи к костру, мы будем молиться и киселя наварим.
Мавна поблагодарила Варму, а та ушла не сразу, всё ждала чего-то и с любопытством глазела, а может, сама хотела что-то спросить.
Заперев за собой дверь парной, Мавна прислонилась лбом к стене – из толстенных коричневых брёвен, между которыми топорщился сухой мох. Её окружила такая непривычная тишина, что в ушах звенело. За закрытыми веками расплывались алые пятна, похожие на цветы, и Мавна на какое-то время вовсе растерялась, забыла, где она и зачем. Она помнила, как испугалась Варде и чародеев, как решила уйти и как спешно собирала вещи. Вспомнила Купаву – голос подруги звучал в голове издалека, глухо и вовсе не так, каким был на самом деле. А дальше… Что случилось дальше? Как так вышло, что она не ищет Раско в чертогах болотного царя, а собирается вымыться в бане у чародеев?
Сначала в груди стало горячо, а потом холодно. С трудом оторвавшись от стены, Мавна посмотрела на свои пальцы. Они дрожали, как в лихорадке, и саму её бросало то в гневный жар, то в стужу страха. Вот так. Едва выйдя за околицу, она умудрилась сбиться с пути. Вернее, не сама сбилась, а её сбили – подхватили, как никчёмную ветошь, и увезли туда, куда ей вовсе не нужно было.
Если бы её злость могла проклясть Смородника, она бы давно его прокляла.
Стянув с головы платок, Мавна распустила волосы. Сняла жилетку, сложила на скамье. Затем верхнее платье. Присев, стянула обувь и чулки. Оставшись в одном нижнем платье, обхватила плечи ладонями.
Поколебавшись, Мавна сняла и исподнее тоже. Сложила поверх другой одежды и замерла, положив руки на бёдра.
Когда-то они были ощутимо круглее. Живот, грудь, плечи – всё было другим. Полным, мягким, округлым, румяным, как каравай. Мавна медленно щипнула себя за щёку и поняла, что на лице тоже почти ничего не осталось – кожа, а под ней мякоти чуть.
Она, конечно, оставалась шире, чем Купава. Плечи, запястья, щиколотки, скулы – её тело никогда не выглядело худым, и даже сейчас, лишившись былой мягкости, Мавна не казалась тонкой, но она хорошо помнила себя прежнюю. Округлую, красивую, с улыбкой на лице и смеющимися глазами.
А потом пропал Раско, и прошлая Мавна сгинула вместе с ним. Растворилась туманным утром, оставив вместо себя вот эту: хмурую, молчаливую, похудевшую и медлительную.
Но самое страшное было то, что Мавна уже не могла вспомнить, как ей жилось в прежнем теле и с прежним настроем. Она плеснула воды на угли и села на лавку, пытаясь вспомнить, как двигалась, когда была полнее и шустрее, когда тяжесть вины не давила на плечи… Не вышло. Жар парной никак не мог проникнуть в окостеневшее тело, размять кожу, мышцы и кости – Мавна сидела, распустив волосы и сложив руки на коленях, и дышала мелко, неглубоко, а в ушах всё звенело тишиной.
Тогда она ущипнула себя за бедро. Пальцы плохо слушались, а кожа всё равно казалась холодной, как у лягушки. Мавна ущипнула снова, уже сильнее. На бедре расплылось красное пятно. Хорошо.
Она вновь распалила в себе гнев на Смородника. Представила, как ударила бы его, будь хоть немного смелее и быстрее. Как схватила бы его за шею. Как могла бы выдернуть стрелу из земли и воткнуть ему в ногу… Как ударила бы в чёрную с белой полоской бровь. Как радовалась бы, увидев его кровь: он сбил её с пути, помешал пойти за Раско, унизил её, вдавливал щекой в землю и связывал заломленные за спину руки…
Мавна очнулась только тогда, когда поняла, что всё её тело покрылось синяками. Под кожей разливалась ноющая боль. Противная, но пройдёт. А вот Раско страдал куда больше.
Медленно поднявшись, она зачерпнула пальцами мягкого можжевелового мыла, посмотрела, как мыльная гуща тянется из маленького бочонка за её рукой, и принялась намыливать волосы – сначала едва-едва шевелясь, словно во сне, но постепенно всё быстрее и быстрее взбивая сероватую пену до тех пор, пока не покрыла все волосы и всё тело.
ebooksa