Поражение Федры

Служанки кивнули и отвели взгляды, занявшись своими делами: вышивкой или чем там, не знаю. В глаза они мне не смотрели, и я смягчилась.

– Да, неплохо было бы прогуляться завтрашней ночью. И эту ночь я выбрала сама, независимо от вас. Поняли, девушки?

Они безмолвствовали.

– Поняли? – уже громче повторила я и услышала согласное бормотание.

* * *

Следующей ночью я снова гуляла по коридорам дворца и чувствовала себя куда как лучше. Несмотря на жару, я по-прежнему скрывалась под черной накидкой.

Когда путь привел меня к покоям Федры, в голову пришла мысль: а почему бы не сбежать на Крит? Я слышала, царь Минос не из сострадательных людей, но царица Пасифая – моя тетя, хотя мы никогда и не встречались. Я могу принести вести об их дочери, которые они, безусловно, будут рады получить. А уж там я расстараюсь, чтобы прийтись по душе царю и царице и остаться на Крите подольше. Какую из служанок мне туда взять? Без сомнения, Агнету. Кассандра полезна, но она афинянка по рождению и воспитанию. Вряд ли она захочет покинуть двор, в котором так хорошо научилась выживать.

Мысли метались с одного на другое, но не затрагивали Ясона. Я не позволяла себе думать о нем с того дня, как оставила Коринфский дворец, превратившись в кочующую царицу без крова. Его рыдания, сопровождаемые крокодиловыми слезами, до сих пор звенят в моих ушах. Они обнаружили мое исчезновение, когда я была уже на корабле. Вся знать высыпала на берег поносить меня. Они все купились на ложь Ясона – или им удобно было поверить ему. Отец его новоявленной невесты стоял рядом с ним, махая своим скрюченным посохом, посылая проклятия мне вослед и призывая на меня кару богов.

– Бездушная женщина, – по-моему, кричал он. – Ты не мать!

А из него какой отец? Это его дочь оставалась с Ясоном. Мои дети, по крайней мере, освободились от него.

Я ускользнула из дворца ночью, а утром – чудесным ясным утром – мой корабль отплыл, и яркие лучи солнца слепили злобных очевидцев, оставшихся за моей спиной. От облегчения я откинула голову, и солнечный свет, казалось, исходил от меня самой. Я купалась и грелась в нем – правда, недолго. Стоявшим на берегу тоже чудилось, будто яркий свет излучает уходящий корабль, это и породило слухи, что мой побег устроил бог Гелиос.

Я мысленно вернулась в тот день, но не к Ясону, а к маленькому телу, которое он держал в мускулистых руках. Сердце сжалось. Он даже после смерти владел телом дочери и способен помнить моих детей, чего я не могу себе позволить. Иначе сойду с ума.

Вместо этого я стала рассуждать о том, что понадобится мне в путешествии, как раздобыть корабль и решить другие практические проблемы. Но яркие мысли-бабочки не годилось обдумывать во тьме дворца, по пути к критской принцессе, у которой я намеревалась разжиться самыми свежими новостями, чтобы потом преподнести их ее родителям.

Мы не виделись с Федрой несколько лунных циклов, и я смутно представляла ее нынешнее положение. Я могла бы присочинить, как она поживает, но, боюсь, у Миноса тут свои информаторы, и если мои сведения разойдутся с его, то мне это выйдет боком.

Дойдя до покоев принцессы, я остановилась. Я ожидала застать ее спящей, но из-под двери лился свет лампы, сияющий во тьме ночи, и из комнат доносились голоса: женский, мелодичный и юный, и мужской, грубоватый и старческий. Я осмелилась подкрасться к двери и прижаться к ней ухом.

– Вы хорошо обдумали мое предложение, ваше величество? – спросил мужчина.

– Да, – ответила Федра. – И…

– Подождите, – прервал их третий голос, зрелой женщины, – наверное, служанки принцессы.

Мне вспомнилась хмурая, недовольная женщина. Я думала, только мои служанки столь непочтительны.

– Кандакия, – озвучила мою догадку принцесса, – сейчас не время…

– Есть корабль, – снова поспешно перебила свою госпожу служанка, желая поскорее высказаться. – Мы можем обсудить детали позже, но, ваше высочество, у нас есть возможность уплыть. Возможность вернуться на Крит, к вашим родителям.