– Так и надо, – неожиданно поддержал меня парень из соседней очереди. – Надоело за вас, девчонки, платить.
– А потом ничего не получать, – подхватил с усмешкой его друг.
– Но этот чел явно что-то получает. Поэтому и платит.
– Еще бы не платить, – отозвался Матвеев весело, обняв меня за плечо. – Вообще-то, она – моя жена.
Мне даже и возразить нечего было. Вчера у нас была свадьба… Все, что я могла, так это возмущенно таращиться на своего «мужа». Нашел, где об этом говорить!
– Тогда нет вопросов, – заржали парни и почему-то пожелали Дане крепиться.
– Надо же. Такие молоденькие, а уже женатые, – посетовала женщина позади.
– И куда только торопятся? – задумчиво спросил представительного вида мужик, стоявший впереди парней.
– Любовь торопит, – загадочно ответил Матвеев, взял в одну руку пакет, в другую – мою ладонь, и пошел к выходу. А я – следом за ним. Ушки мы так и не сняли.
– Значит, тебя торопит любовь? – спросила я довольно-таки ехидным тоном. – А я думала, обязательства перед Стасом.
Он загадочно промолчал, но не дал мне вырвать руку – так и держал за нее весь наш путь до дома. Крепко, согревая своим теплом, которого мне так не хватало. Ветер дул нам в лица, щипал за кожу, забирался под одежду, и именно в этот момент я поняла вдруг, что даже самые страшные ветра мне нипочём, когда я рядом с этим человеком. Осталось лишь окончательно принять это.
Но едва я пришла к этой мысли, как вспомнила фотографию, которую показал мне Влад. И решила, что после ужина я обязана буду сказать об этом Дане. Больше оттягивать не получится. Иначе я окончательно поломаюсь.
– Что с тобой? – вдруг спросил Матвеев.
– Ничего.
– Снова злишься? – в его голосе появился хрупкий, ломкий страх.
– Поговорим об этом после ужина. Хорошо?
Он только согласно кивнул.
Мы вернулись домой. Отключившись от мыслей о Каролине и Владе, я с энтузиазмом принялась за ужин – впервые готовила для нас двоих, а Матвеев сидел за барной стойкой и безмолвно следил за мной, снова напоминая большого кота, всюду таскающегося за своей хозяйкой.
– Помочь? – спросил он с надеждой.
– Разделай мясо, – отозвалась я, пытаясь завязать фартук. – Если умеешь.