– Ну вот, теперь я машина.
Я отвернулся.
– Послушай, я не могу говорить так. Ты только шутишь.
Она сжала мое лицо ладонями и повернула к себе. Я надеялся, что на нас никто не смотрит из окон.
– Ну ладно, на этот раз серьезно. Давай задай еще раз тот вопрос, про то, что движет мной. Или какой-нибудь другой, любой.
Я покачал головой.
– Тебе же все равно наплевать, правда?
– Наплевать? – она, похоже, искренне удивилась. – Лео, как ты можешь так говорить? Ты гулял со мной в разных местах. Мы вместе отвозили открытки и цветы. Как ты можешь говорить…
– Дело не в этом. Я хочу сказать, тебе наплевать, что подумают люди.
– Мне не наплевать, что подумаешь
– Знаю-знаю. Тебе не наплевать на то, что подумают Корица и сеньор Сагуаро. Я говорю о школе, о городе. Говорю обо всех.
– Обо всех? – казалось, она пробует это слово на вкус.
– Да. Тебе как будто наплевать на то, что подумают все. Ты вроде бы не понимаешь, что думают все. Ты…
– А ты? – прервала меня она.
Я на мгновение задумался и уверенно кивнул.
– Да. Да, мне кажется, что я понимаю. Я связан с ними. Я один из них. Как я могу не понимать?
– И это важно?
– Конечно, важно. Посмотри, – я обвел рукой школу перед нами, – посмотри, что происходит. Никто с нами не разговаривает. Нельзя же вот так совершенно наплевать на то, что думают все вокруг. Нельзя просто так подбадривать чужую команду и ожидать, что твоя школа тебя полюбит за это.
С моего языка сыпались слова, которые я обдумывал на протяжении нескольких недель.
– И этот Ковач, ради всего святого. Его-то зачем тебе было утешать?