Но, как оказалось, для меня это было важно. Я не мог перестать беспокоиться об этом. На тот момент мне ничего не хотелось сильнее, чем увидеть, как Реншоу хотя бы кивает мне. Я молил о том, чтобы дверь открылась, он выглянул бы оттуда и сказал:
– Извини, Борлок, не услышал. Что ты хотел?
Но дверь оставалась закрытой, и я прекрасно понял, что значит быть невидимкой.
– Я невидимка, – сказал я Кевину за обедом. – Никто не слышит меня. Никто не видит. Вот уж в самом деле гребаный человек-невидимка.
Кевин смотрел на свою еду и мотал головой.
– И сколько это будет продолжаться? – спросил я.
Он пожал плечами.
– Что я сделал? – произнес я громче, чем хотелось.
Он пожевал. Поднял голову. Наконец сказал:
– Ты знаешь, что ты сделал.
Я посмотрел на него, как на сумасшедшего. Я еще немного поприставал к нему, но конечно же он был прав. Я прекрасно знал, что я сделал. Я связался с непопулярным человеком. В этом и состояло мое преступление.
25
Проходили дни. Я продолжал избегать Старгерл. Я хотел ее. Хотел остальных. Похоже, я не мог получить всех одновременно, поэтому я ничего не делал. Я сбегал и прятался.
Но она не сдавалась. Она выслеживала меня. Однажды она нашла меня в телестудии после занятий. Я почувствовал, как моей шеи касаются пальцы, хватают воротник, тянут назад. Члены съемочной команды просто стояли и смотрели.
– Мистер Борлок, – услышал я ее голос. – Нам нужно поговорить.
Судя по голосу, она не улыбалась. Она отпустила мой воротник. Я вышел вслед за ней из студии.
Во дворе на скамейке под пальмой сидела какая-то парочка. Увидев нас, они быстро встали и ушли, так что мы сели на их место.
– Итак, – начала она. – Мы расстаемся?
– Мне этого не хочется, – сказал я.
– Тогда почему ты от меня прячешься?