— Да? А мне кажется, что ответ уже есть.
* * *
Запах роз кружил голову. Цветы будто прощались с Розой, они вовсю распустились, несмотря на сугробы за панорамными окнами. В рассветных пастельных тонах фиолетовый цвет смотрелся особенно сочно. Гладя лепестки, такие пухлые и нежные, истончающие неповторимый сладкий аромат с примесью чего-то древесного, лесного и тёмного, я вспоминала её. Своё альтер эго. Злобного двойника.
Последние восемь лет мы жили в параллельных мирах. Любили одних и тех же мужчин, имели одного отца на двоих. Проходили через схожую трансформацию. С той лишь разницей, что Роза сошла с ума и превратилась в монстра Лею, а я обрела ясный ум и стала самой собой. Мне было безумно жаль её. В ней жила та же червоточина, что и во мной. В ней было так много от меня самой, но если я смогла удержаться на краю, выдержать это испытание жестокостью, то она добровольно шагнула вперёд и упала в расщелину.
Вампиры так и не узнали, что мы, дампиры, способны управлять ими. Люди Офортоса зачистили все улики. Для Шестиугольника была создана отредактированная версия, в которой Птолемей, используя исследования Кирилла, создал фабрику монстров. Он пытался обуздать дикость и самому стать вампиром. Для общественности была выбрана версия, что он не преуспел. Так оно и было на самом деле. Его убил не нож Дэна, а яд, текущий по его венам.
Конгрегация полностью поддержала версию Офортоса. Они заключили сделку, по которой скрыли всё, что было им известно, в обмен на умалчивание о собственном участии. Хотя Севастьян пытался торговаться. Его ненависть ко мне базировалась на его знаниях: дампиры способны управлять вампирами и создавать упырей. Это не было придумкой Кирилла. Он просто разобрался, как это работает, пусть и не до конца, ведь настоящие обращённые иные.
Я знаю это наверняка. Григорий — мой первый
Но захочет ли он принять мою помощь?
— Что ты хотела, Дарья? — раздался голос позади.
Я сжала бутон в кулак, и сладость сменилась приторностью, да такой вязкой, что в ней проступили нотки гниения. Обернувшись, я увидела его. Совершенно невозмутимого, стоящего в тени раскидистого южного дерева. В белой рубашке и брюках, причёсанного, его руки в карманах брюк, волосы — почти красные в туманном свете раннего утра.
— Скоро состоятся выборы нового Потентата, — сказала я. — Твоя мать вновь предложит свою кандидатуру и, судя по всему, её поддержат. Ян слишком сильно был вовлечён в заговор Птолемея, поэтому нейтральные кланы склонились в её пользу.
— И?
— Он назовёт тебя диким. Потребует провести проверку аналогично той, что когда-то ты устроил мне, — продолжила я, неловко перебирая руками.
— Я знаю. Ян предупредил меня. Сказал, если я хочу жить, то мне стоит бежать из Руссии или же привести свои дела в порядок и приготовиться к казни. Разумеется, моя мать проиграет выборы и новым Потентатом станет кто-то лояльный Яну, — всё с той же бесстрастностью сказал он, выходя из тени дерева. — Спасибо за предупреждение, Дарья.
— Не говори так моё имя.
— Как?
— Будто хочешь сказать что-то другое, — разозлилась я. — Дарден, я не могу перед тобой извиняться! Просто не могу, так уж вышло. Я была брошена в гущу событий, я прошла через настоящий ад, чтобы выплыть наружу. Как я могу перед тобой оправдываться?!
— И не нужно, — растерялся он. Его глаза расширились от удивления. — Я всё знаю. Про Птолемея, про Ян, про всё, через что ты прошла. Ян рассказал. Пару дней назад он притащился с бутылкой виски и вытащил меня в одно из наших любимых мест. Мы напились, и он разоткровенничался. Про вас, про то, что любит тебя. Он просил меня отпустить тебя к нему. Что ты якобы знаешь способ, как спасти меня, но Ян считает это невозможным, и предполагает, что я могу повторить путь Розы. Я с ним согласен.
Следующие слова дались ему непросто:
— Учитывая все обстоятельства, я простил тебя за ложь. Но на этом всё.