Её слова были недалеки от истины. Обмотанная тряпками шея выглядела слишком плохо. Всё та же кровь. Всё та же неестественная бледность. Он едва мог дышать, его сознание уплывало на глазах. Дарден только коснулся друга, как со стоном поднялся на ноги, пошатываясь, уходя в сторону, чтобы не сорваться.
Алина была безутешна. Её руки скользили по телу Грега, будто пытаясь отыскать нечто, способное ему помочь. Дать ему свою кровь? Такое сработает только в сказках.
— Нежилец, — констатировал подошедший Ян. — Лучше выпейте его. Чего зря крови пропадать.
Мы с возмущением уставились на него, и вампир взмахнул руками, отступая к Николь. Она что-то прошептала ему на ухо, и они взлетели наверх, оставляя нас со своим горем.
Пока другие вампиры вытаскивали из чаши бассейна мёртвые тела упырей, мы сидели вокруг Грега, пытаясь собраться с мыслями. Пытаясь понять, что можно сказать ему, понимая, что он уже не услышит.
Какие же у него прелестные рыжие кудри! И как же сильно проступили на белом фоне веснушки. Как молодо он сейчас выглядит. Даже мука, что делит его лицо надвое, лишь усиливает красоту его черт. Настоящий золотой мальчик. Бессомненный лидер, сумевший завоевать уважение вампиров, ни во что не ставящих людей и охотников. Он всегда приходил мне на помощь. Он пытался меня спасти, когда весь мир казался чёрным-чёрном морем с акулами и пираньями.
Я вспоминаю нашу первую встречу. Каким же строгим он тогда показался! Но после охоты, уставшие и взмокшие, мы завалились в какой-то бар на перекрёстке дорог посреди нигде. Мы пили водку с солью и перцем, и говорили обо всём на свете. Будто за пределами этого бара ничего не было. Будто туман забрал и прошлое, и настоящее, и будущее, оставив только сейчас.
Даже тогда он мечтал о бо́льшем. Даже тогда грезил жизнью, в которой не придётся подставлять шею под клыки диких.
— Я не могу его потерять. Только не его, — слёзы катятся по глазам Алины. Они — как два озера, бездонные, полные горя. Её лицо покрыто испариной и засохшей кровью, она сама — едва-едва способна соображать, настолько её вымотала горячка боя.
— Аля, отпусти его, — шепчет сидящий рядом Максим. Его тоже знатно потрепало. Живот перетянут бинтами, сквозь них проступает кровь, однако он поправится. А вот Грег нет.
Оглядевшись, я вижу, что остальным вампирам всё равно, что здесь происходит. Они заняты уборкой. Они ищут всё, что может пригодиться Офортосу. Подчищают хвосты. Мне хватает понимания, что всё случившееся останется тайной вечных. Вампиры не потерпят влияния дампиров, если узнают о наших способностях.
— Тихо, — едва слышно шепчу я, а потом наклоняюсь к лицу Грега так близко, чтобы скрыть его от остальных. Я провожу отросшим когтей по запястью, а потом открываю рот охотника и подставляю руку к нему.
— Что ты… — было воскликнула Алина, но Макс предупреждающе ухватил её за плечо и знаком велел молчать.
В зале разлито слишком много крови, чтобы остальные поняли, что здесь происходит. Я действовала быстро, но деликатно. Я чувствовала, как моя кровь перетекает в Грега и почти сразу услышала отклик. Сердце, что теряло удары, забилось быстрее. И быстрее. И быстрее, пока парень не открыл широко глаза, вбирая в лёгкие воздух. Его выгнуло кверху и я отшатнулась назад, зажимая запястье.
Только это привлекло внимание. Сверху донёсся звонкий голос Николь:
— Дарья, что вы наделали?
* * *
Грега забрали, несмотря на наши попытки остановить вампиров Офортоса. Николь пообещала, что мы ещё его увидим. И сказала, что я поступила неразумно. Опасно. Она гарантировала, что вечные не оставят это без внимания.
После Максим и Алина уехали в одном из микроавтобусов с выжившими соррентийцами. Дарден остался. Ему было что обсудить с Николь.
Мы с Яном забрались на крышу санатория, прихватив бутылку коньяка, найденную в тайном жилище Птолемея. Нам тоже было что обсудить, учитывая всё случившееся.