Этого… не случиться.
Никогда, блядь, никогда.
Хотя с каждым годом мне становилось все труднее напоминать себе, что мы можем быть только друзьями и не более того.
Каждый раз, когда она улыбалась мне, становилось все труднее не поцеловать ее.
Хотя я отказывался признаться в этом даже самому себе. Я отказался даже от мысли прикасаться к Лиле иначе, как «по-дружески».
Но, черт возьми, я был немного пьян и не мог выкинуть этот образ из головы. Она стояла передо мной в укороченном топе и шортах, которые обтягивали ее пышную попку, как вторая кожа, ее розовые губы блестели, а черные волосы падали на плечи.
Лила выглядела как Белоснежка с рейтингом R. Я хотел скользнуть между ее бедер и заставить нас обоих забыть, что мы были лучшими друзьями.
Нет. НЕТ!
Я был пьян, думая об этом дерьме. Трезвый Мэддокс никогда бы не подумал трахнуть свою лучшую подругу, сказал я себе.
— Мэддокс, ты меня слушаешь? — Ее голос прервал мои горящие мысли.
Я сглотнул и заставил себя отвести взгляд.
— Ага, — сказал я более низким голосом, надеясь, что она не заметила, как я стратегически поправил подушку на коленях.
— Ты принимаешь вызов? — нахально спросила она.
Я вздохнул, проведя пальцами по своим коротким волосам и потянув за пряди.
— Это будет не весело, Лила.
Она просила меня стать ее партнером по танцам. Танцором я был не очень, но я бы не сказал, что совсем отстой. Это было важно для нее; Я был хорошо осведомлен об этом факте.
Это был тот факт, что я собирался быть слишком близко к Лиле целую неделю, тем более что мне стало труднее контролировать свои побуждения — мой член — рядом с ней. Это беспокоило меня. После инцидента с Лэндоном… между Лилой и мной возникло явное напряжение.
Мы оба отказывались признавать это, продолжая жить своей жизнью, но оно было, и игнорировать его становилось все труднее.
Я не знал, почему… Я чувствовал это.
И я не понимал, что это было.