При свете дня Аксинья осмотрела свое новое жилище. Анна с соседками постарались привести в порядок Гришину избу, отскоблили грязь по углам, смахнули тенета, но от жилья по-прежнему веяло неустроенностью: ни скатертей, ни занавесок, ни пучков травы, ни поставца с посудой. Вместо рушников рваная тряпка, на полу – грязная солома. Холостяцкая берлога, не ведавшая женской руки.
– Да, Гришенька, работы тут непочатый край, – вздохнула Аксинья. Порывшись в сундуках, перенесенных в избу накануне, она вытащила синий сарафан с жар-птицами по подолу и льняной убрус – отныне должна была она накрывать голову, как все замужние женщины.
Второй день прошел для молодоженов веселее – теперь уже были силы смеяться над шутками и воздавать должное угощению.
Напугав детей и девок, во двор Вороновых заскочил медведь и грозно зарычал:
– Кто тут невеста? Показывайте! Приголубь меня, Аксиньюшка. – Ряженый вытащил девушку из-за стола – а муж и сопротивляться не мог. Царь лесной – что хочет, то и делает.
Медведь крутил Аксинью, из лап не выпускал, приплясывал вокруг, насмешничал.
– Семен, хватит уже, – попросила она. – Довольно.
– Давай целуй меня. – Мертвые глаза зверя приблизились к лицу Аксиньи. Она еле сдерживала отвращение, чувствовала запах дурно выделанной шкуры. Григорий уже привстал, понял, что обычай превращается в нечто иное.
Чмокнув в черный нос зверя, Аксинья убежала под бок к мужу. Пьяные гости кричали: «Медведь в углу!», молодая жена отвечала: «Григория люблю» и целовала мужа, с удовольствием чувствуя жар губ и мягкость смолисто-черных усов.
2. Хлопоты
Улеглась свадебная шумиха, и повседневные хлопоты до отказа заполнили жизнь Аксиньи. Отмыла избу, украсила окна полотняными вышитыми занавесками, накрыла покрывалами все лавки в избе, повесила узорчатую скатерть – и перевела дух. В родительской избе она не чуралась никакой работы: и у печки стояла, и за скотом ходила, и стирала, и углы скребла. Но быть хозяйкой, все делать самой и вовремя – оказалось тяжкой ношей!
В первый же день она за отмывкой полов она и не заметила, что уже полдень. Обеду мужу не приготовила. Григорий ворчать не стал, попил молока с вчерашним хлебом и вернулся в кузницу.
– Безрукая, – жаловалась Ульянке Аксинья, – печка разгораться не хочет, пироги подгорают… Ни свежих яиц, ни огорода!
– Да не бери близко к сердцу! Освоишься, это все с непривычки! А что яиц нет – не твоя беда, мог муж твой и прикупить, подумать о жене молодой! Съездите в город да купите иль у кого в деревне!
– Спасибо за добрый совет, – обняла подругу Аксинья.
– Да я вот с чем к тебе – мы с Зайчиком решили свадебку сделать. Вас с кузнецом ждем аккурат после Петрова поста[43]. Венчаться будем в Александровке. Погуляем у родителей Георгия денек – и хватит!
– У Георгия?!
– Да, представь, подруженька, при крещении Зайчика моего Георгием нарекли. Знают все по прозвищу. Я хохотала битый час. Вот погадали мы с тобой! У тебя Григорий, у меня Георгий – всю правду колечко сказало!
– Вот это да! Вот так серебряное колечко! Колдовское!
– Выпроси его у матери. Может, тряхнем стариной на эти Святки?
ebooksa