Сердце призрака

Не снимая капюшона, Эрик отвернулся от нас и, заслонив лицо, пытался отыскать маску, которой нигде не было.

Она лежала на полу позади него. Точнее, между нами.

Фигура с маской черепа подвела нас вперед, и, упершись пятками в ковер, я поскользнулась, воспротивившись падению на сгорбленную фигуру.

– Смотри, – раздался голос за моей спиной.

Оказавшись еще ближе, я заметила сине-золотую маску, которая бездушно и слепо смотрела вверх.

Не знаю как, но я была уверена, что, подойдя ближе, Зедок безжалостно уничтожит маску, раздавив ее ногами.

– Взгляни на своего Эрика! – снова зарычал Зедок резким и пронзительным голосом, от которого моя кровь превратилась в лед.

– Стефани, закрой глаза, – предупредил Эрик, стоя ко мне спиной. – Ни в коем случае не делай того, о чем он просит, иначе мы оба окажемся в ловушке.

Проигнорировав их бестолковую болтовню, я сосредоточилась на маске.

– Обернись, Эрик, – крикнула я ему.

Услышав мое поручение, Эрик напрягся, а Зедок, выиграв немного времени, продолжал злорадствовать.

Проскользнув вперед, я выдвинула ногу и зацепила маску, отбрасывая ее в сторону сгорбленной фигуры.

У меня не было ни секунды, чтобы убедиться в том, что маска долетела до нужной точки. Злобно зарычавший Зедок оттащил меня назад и провез по полу задом наперед, пока моя спина не столкнулась с входной дверью. Его скрытое лицо было настолько близко к моему, что в металлической маске я увидела собственный испуг и два ряда оскаленных серебряных зубов.

– У тебя осталось совсем немного времени, – прошипел он. – Однако знай, что мы все равно его заберем. А потом и тебя.

– Ни за что! – Я схватила его серебряную маску и, не отдавая отчета своим действиям, сорвала ее.

Но когда маска открыла лицо, которого там не было, комнату снова заполнил его ехидный смех. Спустя мгновение его малиновый плащ и тающая на глазах черная фигура растворились в воздухе, а маска бесследно исчезла.

После этого в фойе снова воцарилась мертвая тишина. Мы с Эриком остались одни.

Облокотившись на стену и приложив руку к груди, он скорчился от боли. Затем Эрик прикрыл лицо маской, опасаясь, что я попробую ее сорвать. Или кто-то другой – что-то другое – сделает это.

Так вот. Это был его секрет.

Но почему он запретил на него смотреть? Потому что не хотел, чтобы я увидела его лицо? Или потому, что тогда я тоже стану проклята?