– Эта девчонка забывает все, что ей говорят!
Боже. Как он все еще не сошел с ума от их лицемерного поведения и постоянных издевок? Если они были такими даже с Эриком, тогда я понимаю, почему он был так сильно расстроен.
– Смотри! – закричала Зависть. – Она открыла дверь. И что нам теперь делать? Мы не можем пойти за ней!
– Ну, он же не сказал, что нам нужно помешать ей спуститься в подвал, – рассуждала Злоба таким тоном, будто мечтала поглазеть на последствия, которых Зависть так опасалась.
– Да, но он не хочет ее видеть.
Злоба лишь самодовольно фыркнула.
– Впрочем, как и всегда.
Слегка приоткрыв дверь, ведущую к темной лестнице, я оцепенела. Однако дело было не в колких и противоречивых словах масок. Меня поразил звук глубокой меланхолии, исходящий из недр дома.
Душераздирающий стон печальной скрипки разрывал тишину на тысячи частей.
Та же самая нота прозвучала во второй раз, а затем плачущая скрипка истошно завизжала.
Плавная нота тронула меня до глубины души, и я приблизилась еще на шаг. Все остальные звуки походили на пронзительные крики боли, и поэтому я незаметно прокралась по лестнице. Пока не увидела его.
Однако Эрик все еще меня не видел.
Старинный канделябр, размещенный на обыкновенном деревянном столе, был единственным источником света, подчеркивающим угловатые очертания призрачной фигуры, находящейся в дальнем конце темной комнаты. Вдоль облезлых стен, словно спасательная бригада, выстроилась орда редких артефактов, заполнившая собой одинокие углы. А рядом с изящным фарфоровым ящиком, прислонившись к стене, с которой на меня смотрели жуткие портреты давно умерших родственников Эрика, стоял маленький серебряный сундучок.
Это и было то самое сокровище Эрика.
Тут я снова услышала истошный вопль скрипки, которая будто бы хотела приказать, чтобы я немедленно уходила. И она была абсолютно права. Меня действительно не должно быть здесь. Я должна быть дома. На диване с Чарли. Или в машине Лукаса.
Но Эрик решил привести меня сюда. Поэтому ему придется смириться, что теперь я до него добралась.
Постепенно его шаги становились все тише, а горькие ноты, заставляющие хрупкое сердце сжиматься и биться чаще, заменила сладкая мелодия. Почувствовав благоговение и дикий восторг, я замерла. В глубоком мраке призрак Эрика был похож на живой столб ярко-оранжевого пламени, плавно передвигающийся по комнате. А я, словно влюбленная в дивную мелодию ночная бабочка, с упоением впитывала в себя каждую сахарную ноту.
Его призрачная фигура кружилась вокруг меня, пронзая насквозь и не оставляя мне никакого выбора, кроме как прислушаться к его сказочной музыке и, вливаясь в нотный мир, резонировать вместе с блаженной мелодией.
Сделав последний шаг, я остановилась.
Когда музыка стала сентиментальнее, я обомлела от его плавной кисти, искусно управляющей смычком, и изящно покачивающегося в такт тела Эрика.
ebooksa