И, глядя на то, как он держал скрипку… Я снова почувствовала нежность.
Минуя последнюю скрипучую ступеньку, я содрогнулась от внезапного визга скрипки и грозного взгляда Эрика, рассекающего взвывшие от ужаса струны.
Его обжигающий взгляд застыл на мне. В эту секунду я готова была умереть на месте.
Я почувствовала жар, и с каждой минутой, пока он испепелял меня пристальным взглядом, мои щеки разгорались все сильнее и сильнее.
Но затем я вспомнила, что этого и добивалась.
– Я… – захотела я извиниться, но тут же передумала. И, ощущая напряжение каждой клеточкой тела, приготовилась к его реакции.
Он заговорил, но в его голосе, напоминающем скрипку, не было ни намека на гнев.
– Тебя потревожила моя скрипка, – сказал он. Я не поверила своим ушам.
Да, как ни странно, в этом доме меня беспокоила не только она.
Однако я не могла не восхищаться его поразительной игрой.
– Ты простишь меня, если я скажу… что потерял себя? – разочарованно спросил он. – Я так долго не мог играть. И, как ты знаешь, сейчас тоже не должен.
Даже спуститься в подвал не было так сложно, как придумать, что ответить Эрику.
– Из-за проклятия ты не можешь играть, – прошептала я, мечтая повернуть время вспять и оказаться наверху.
– Играть… – тоскливым голосом повторил он. – Для этого всегда необходимо было сердце.
Я ждала, пока Эрик нарушит мучительную тишину. Но этого не произошло, и я взяла инициативу в свои руки.
– Так это… тоже правда. Ты потерял свое сердце.
– Да, – жалобно ответил Эрик. – Теперь я так же пуст, как и эта проклятая скрипка.
Чтобы понять его, мне понадобилось некоторое время.
– Как и многое другое, это остается загадкой, – ответил он. – Но запомни то, что я сейчас скажу. Через час я снова лишусь способности играть.
Приблизившись к столу, он уложил скрипку со смычком в специальный футляр.