— Что? — не поняла я.
— Женские бои, — пояснил Жажа. — Там такие деньги получить можно! М!..
Он мечтательно и одновременно тоскливо прижмурил глаза.
— Сегодня будет пара боёв. Могу повести тебя, показать.
— Сейчас? — я обернулась к окошку, за которым была темнота, и лишь чуть синеющее небо намекало, что ещё не глухая ночь, а только поздний вечер.
— Да, скоро, — сказал Жажа и пошёл налить себе ещё запареных трав.
У меня в голове защёлкал калькулятор: сколько времени осталось до отбора в столичной школе магии? Сколько туда добираться? И если будут деньги, то я уеду отсюда и быстро. И не вернусь.
Я обвела взглядом убогую кухню.
Вспомнила сегодняшнюю сцену в лавке, сверкавшие бешенством и жаждой убийства глаза спокойного обычно дядюшки Гилерма. Взгляды Пенгуэна тоже вспомнила — ненавидящие, жестокие. И как Жажа иногда плотоядно смотрит на меня, как пытался ущипнуть за… мягкое место.
— Хочу, — решительно сказала я.
Я не боец. Но кто знает, что там за бои такие? Может, и правда, стоит попробовать?
****
Меня потряхивало.
Началось это ещё по пути на бои.
То ли предвкушала скорые волнующие перемены в жизни, то ли зябковато было, то ли ночные улицы городка, тихие, будто вымершие, пугали зловещим слабым светом из окон, на фоне которых темнота казалась живой и подвижной. Рука тянулась за поддержкой. Но хватала воздух — я не могла взять за руку Жажу.
— Пойдёшь на шаг позади меня, — сказал, выходя из дома. В тот момент я только порадовалась: с таким-то кавалером гулять — только позориться.
А когда ночь окружила подвижной, почти живой темнотой, зашуршала резкими звуками в тёмных закоулках, внезапно дохнула в затылок прохладным ветром, сея ледяные иголки ужаса вдоль позвоночника, я пожалела, что единственного сейчас близкого человека — Жажу — за руку не возьмёшь.
Он шёл торопливо, нетерпеливо и явно знакомым путём, а мне незнакомая дорога бросала под ноги камни и мусор, делая подножки и заставляя дрожать ещё сильнее.
А сами бои найи вывернули мой мир, оказавшись мерзкими по сути и ужасными по исполнению, перетряхнули внутренности, как в запорожце по бездорожью. Я смотрела и с трудом дышала — ком подступал к горлу.
Это было ужасно! Чудовищно!