– А теперь успокойтесь, дорогой мой, – произнес Г. М., – и не торопитесь, будьте точны. Вы говорите, что собаку не выпускали весь вечер, возможно, до половины первого?
– Да, сэр.
– А, чтоб меня! – пробормотал Г. М. Он снова вложил трубку в рот и блаженно затянулся. – Хо-хо, это лучшая новость, которую я услышал на протяжении всего этого кошмара. У меня была такая смутная идея, ничего серьезного, понимаете ли, но я подумал, что могу дать кому-то ее высказать. Но никто об этом и словом не обмолвился. И вот – я торжествую.
Мастерс грохнул кулаком по столу.
– Признаю, мы выпустили это из вида, сэр! Но почему это важно? Я не понимаю, почему это важно лишь оттого, что мы не заметили. Важно – это то, что пес был заперт до полвторого.
– Ага. Мы собираемся это обдумать. Ну, давайте поторопимся, любезный Томпсон. Значит, вы легли спать – в котором часу?
– Когда почистил серебро, сэр. Примерно в час. Мистер Морис мне разрешил. Я оставил бутерброды для мистера Джона, как и сказал инспектору, и больше не спускался до полвторого, когда залаяла Буря и позвонил мистер Морис.
Он вдруг сглотнул, будто о чем-то проговорился, и снова посмотрел на хозяина.
– Скорее всего, Томпсон что-то путает, – заметил Морис. – И это тогда ваша добрая супруга увидела таинственную фигуру, выходящую из дома? Или мою племянницу Катарину, или ее светлость Луизу Кэрью?
Томпсон быстро тронул жену за руку. Но ее было не удержать. Она задергалась, словно курица, и полетел словесный гравий:
– Сэр, и вы тоже, сэр, и вы, я не могу, как и говорю вам, головой ручаюсь за эти слова! Сэр, я не знаю, была ли это дама. Так вот показалось, сэр, и я не желаю быть повешенной за то, что только показалось, может статься. А что до заверения, будто это мисс Кейт, я скорее умру – и больше мне нечего сказать.
– Понятно, мэм, понятно, – пророкотал Г. М. с таким солидным видом, что чем-то напомнил Уэллера-старшего[20]. – Гм, да. Это все, что вы хотели сказать нам, так? Ну, я думаю, это все. Можете идти.
Когда они ушли, тихонько ступая, Г. М. посидел какое-то время, ероша волосы на голове.
– А теперь, сэр… – начал Мастерс.
– Вы, – Г. М. показал на Мориса, вытягивая палец с весьма злобным видом, – теперь вроде ваш черед, а?
– Я весь к вашим услугам, сэр Генри. И я совершенно уверен, что у вас не будет причин сомневаться в моей искренности.
Г. М. моргнул:
– Ага. Я этого и боялся. Дорогой мой, искренность является добродетелью, лишь когда вы говорите о себе, во всех прочих случаях это помеха. Да и вряд ли это невозможно. Есть лишь один род людей, которые действительно хотят говорить о себе правду, и таких, вообще-то, сажают в сумасшедший дом. А если кто-то заявляет, что хочет честно рассказать о других, это значит – он хочет им напакостить… Дайте посмотрю. После того как вы, Уиллард и Райнгер вернулись из павильона вчера ночью, вы с Райнгером засели тут, в библиотеке. И долго вы тут были?
– До того времени, как я вызвал Томпсона и велел ему распорядиться, чтобы заперли собаку.
– Ясно. В полвторого. И почему вы потом разошлись?
ebooksa