Генерал достал из сундука простенькую сутану и накинул на плечи горгоны, пряча за ветхой тканью свое чувство вины.
— Очень интересный день, — повторила она, пока он застегивал многочисленные пуговицы. — Мы подрались со стражей, побывали в борделе и нарядились священниками. Я буду рассказывать о вас внукам.
Нацепив на неё бороду и накинув на волосы капюшон, Трапп и сам облачился в сутану и принялся подниматься по ступенькам.
— Как вы думаете, где мы сейчас окажемся? — спросил он, снимая с ржавого крючка ключ.
— Где-то у реки.
— Это мое любимое место в городе, дорогая.
— Другой бордель?
— Лучше.
Трапп толкнул низкую дверь и вышел наружу.
— Кладбище? — воскликнула Гиацинта, следуя за генералом.
— Тишина, свежий воздух и романтика.
— Романтика?
Горгона то и дело наступала на полы своей сутаны, а нелепая бороденка так и норовила съехать набок. Трапп расхохотался.
— Вперед, мой добродетельный брат Теодор.
— Поспешим, брат Адальберт, — пробасила горгона в ответ.
Когда они добрались до своего особняка, было уже совсем темно. Несмотря на все её заверения, что все в порядке, гематома с ног валилась от усталости.
— Мне нужна ванна и постель, — прохрипела она.
Трапп придержал её за руку, когда она потянулась к входной ручке.
— Нет нищих мальчишек на улице, — прошептал он ей на ухо.
Она встревоженно огляделась.