— Нельзя быть таким лентяем, — осудила его гематома. — Или это старческое?
— Да нет, — подумав, ответил Трапп, — я и в юности не сильно боролся. Что вообще под этим подразумевается? Надо истреблять соперников физически или петь объекту страсти серенады? В твоем случае — забрасывать объект бриллиантами.
— Вот именно, — пригорюнилась гербицида, — ни одного даже самого крохотного бриллианта. Я перестаю себя уважать просто. Но неужели тебе все равно, что будет дальше?
— Дальше я планировал жениться на Ните Бронкс, но великодушно уступил эту честь королю Джону. Хочешь, я женюсь на тебе?
— Старый дурак, — сказала Гиацинта с чувством.
Он засмеялся и лизнул её впалый живот, очень стараясь не думать о том, почему горгоньи брови так сосредоточенно сложились домиком.
— По всему выходит, что это волчья зараза расползается со стороны Девичьего леса.
Лесники разложили перед Траппом карту, но он и не думал смотреть на неё.
Как будто он не помнил местность назубок.
— Мы, конечно, уничтожаем больных зверей, но они появляются заново. Скоро в наших лесах вообще никого не останется.
— Вы уже прочесали Девичий лес? — спросил Варкс.
— По окраинам. В глубь сунуться не получилось. Потеряли пятерых егерей… Вы же знаете, что люди, заболевшие волчьим бешенством, не выживают.
— Нам понадобятся еще охотники, — сказал генерал Варксу.
— Нужны — значит, будут, — спокойно ответил тот.
— Как поживает ваш младший брат Джереми? — поинтересовался Трапп, когда они снова тронулись в путь.
Небо прояснилось, и жить стало куда приятнее.
— Что это вы вдруг о нем вспомнили? — удивилась Гиацинта.
— Уж очень меня потрясла эта история, — признался генерал. — Ребенок, который украл себе ребенка. Вы писали ему, чтобы он взял хлыст или револьвер для противостояния кому-то. Ему угрожает опасность?
Горгона помолчала, помаялась.
— Понятия не имею, — наконец неохотно протянула она. — По правде говоря, он ни разу не ответил мне ни на одно письмо.