— Я напишу великий роман, — приговаривал Ливенстоун, — о том, как великий генерал королей местами поменял!
Едва удалось ненадолго вырваться из его рук, чтобы смыть с себя дорожную пыль и переодеться к ужину.
Не в меру оживленный писатель, чтобы задобрить Траппа и разговорить его, закатил роскошный пир и все подливал и подливал вина.
Поскольку горгона отказалась покидать комнату, слишком увлеченная заботами о своей красоте, Траппу было скучно, и аппетит у него был слишком вялый для длинных застольных бесед.
Однако он постарался расплатиться за гостеприимство более-менее связной историей и пообещал погостить здесь еще несколько дней, чтобы как следует удовлетворить любопытство хозяина.
С большим трудом избавившись от столь назойливого внимания, Трапп поднялся в отведенные ему покои и обнаружил возле двери своего неутомимого адъютанта.
— Что вы здесь делаете?
— Я собираюсь охранять вас, — зевая и по-детски потирая глаза, сообщил тот.
— Идите спать, Найджел, — взмолился Трапп, — от вашей защиты немного прока… Впрочем, стойте. Вы знаете, где разместили Гиацинту?
— Предположим, — насторожился мальчишка.
— Проводите меня сначала, а потом — спать. Обещаю вам не умирать этой ночью.
Неодобрительно нахмурившись, Найджел поплелся вперед.
— Вы не должны оставаться наедине с этой женщиной. Она опасна и непредсказуема, — бубнил он. — К тому же, как оказалось, моя невеста! Это слишком цинично, мой генерал. Вы знаете, что она заключила сделку с моим дедом? Пообещала ему выйти за меня замуж в обмен…
— На мою безопасность, — подсказал Трапп.
— Это только подтверждает её вероломство! — не сдавался Найджел.
— Вам надо отдохнуть, — посоветовал ему генерал. — Вы слишком много думаете.
Гиацинта приоткрыла дверь на узкую щелочку и уставилась на Траппа одним глазом.
— Что-то случилось, Бенедикт? — настороженно спросила она.
— Мы будем это обсуждать сквозь щелку? — изумился он.
— Ну разумеется, — подтвердила она, — обрученная дама не может распахнуть эту дверь перед женатым мужчиной.