— Гиацинта, что опять за новые фокусы? — рассердился Трапп.
Она не успела ответить, когда он надавил на дверь посильнее и ввалился внутрь, тщательно закрыв за собой.
Оскорбленно отскочив в сторону, горгона замоталась в покрывало.
— Варвар! — сказала она с осуждением. — Мы находимся в доме увлеченного писателя, который предаст бумаге все, что увидит и узнает. А вы ведете себя как сумасшедший подросток. Не облезли бы, если бы несколько ночей провели в одиночестве.
— А вот и облез бы, — объявил Трапп. — Ты думаешь, что наш писатель залег под твоей кроватью с подзорной трубой?
— Ты думаешь, что служанки не поймут наутро, что за схватка здесь происходила? — и горгона кивнула на кровать.
Трапп рассмеялся, ощутив привычное волнение в паху.
Каждый раз одно и то же.
— Я пришел с миром, — вскидывая руки, сообщил он.
Горгона бросила на него испытующий взгляд.
— Наверное, у тебя есть вопросы ко мне? — предположила она прохладно.
— Как всегда, — подтвердил Трапп, расстегивая сюртук, — у меня полные карманы вопросов.
Гиацинта подошла ближе и принялась застегивать те пуговицы, которые он расстегнул.
— Ты здесь не останешься.
— Слишком поздно изображать невинность.
— Я тебя бросаю.
— Не смеши меня.
Трапп продолжал расстегивать свои пуговицы, а гематома — их застегивать. Пальцы их, как и дыхание, время от времени переплетались.
— Дорогая, — предложил генерал, устав от этой бессмыслицы, — давай ты бросишь меня чуть позже. Сегодня уже так поздно, а этот чертов Ливенстоун заговорил меня до смерти.
— Какой смысл мне обручаться с Бронксом, если ты так и собираешься шмыгать в мою спальню, как мартовский кот? Нет, дорогой, нам нужно вести себя как взрослые люди.