— Ну и ладно, — вдруг обиделся Трапп, не привыкший уговаривать женщин. В конце концов, если она его больше не хочет, — то и ладно. Он прекрасно обойдется.
Посмеиваясь, горгона застегнула наконец все пуговицы и отступила назад.
— А теперь будь хорошим мальчиком, — велела она, — и иди в свою постель.
— С удовольствием, — процедил Трапп, — наконец-то нормально высплюсь, без твоего храпа.
— Прошу прощения? — глаза горгоны сузились.
— Ты еще и пинаешься во сне, — пожаловался Трапп, — никакого покоя. Никогда в жизни не встречал такой беспокойной женщины.
Гиацинта открыла было рот, чтобы возразить ему, но потом передумала.
— Что же, — произнесла она миролюбиво, — в таком случае ступай и найди себе кого поспокойнее. А мне пора отдыхать.
И это её миролюбие мигом сбило с Траппа всю его обиду. Он насторожился, прекрасно помня о том, что в горгоне всегда побеждает практичность.
А это означало, что ей так не терпелось выставить его за дверь, что она даже пропустила мимо ушей нападки в свой адрес.
— Только один вопрос, — протянул Трапп. — Что это за история с твоим отцом?
— С которым? — она действительно удивилась, словно ожидая услышать совсем другое.
— Ну, которого вы ходили убивать с Джереми… Постой, что значит с «которым»? Сколько вообще у тебя отцов?
— Трое, — ответила она, и в этот момент Трапп резко шагнул влево, отбрасывая в сторону тяжелую портьеру.
За ней скрывался хозяин замка, Ливенстоун.
36
И прежде, чем Трапп успел хоть как-то отреагировать, горгона стремительно бросилась вперед, закрывая собой незадачливого писателя.
— Спокойно, Бенедикт, — крикнула она, раскинув руки. Покрывало сползло с её плеч, обнажая длинные рукава глухой ночной рубашки, — только не убивай его, он мне пока не заплатил!
Генерал мотнул головой, пытаясь переварить услышанное. Всё вокруг заволакивало красным маревом.
— Прости? — спросил он, не слыша себя. — Ты сказала — заплатить? В тебе маменька проснулась?