— Ты не из тех, кто сбегает, Цинни.
— Может, я выросла и стала трусихой?
— Хватит соплей, — вмешался Джереми, — Цинни, открывай рот. Сначала суп, потом разговоры.
— Как там генерал? — спросила его Гиацинта, возвращаясь к еде.
— Разругался в пух и прах с Чарли.
— Из-за меня?
— Ага. Чарли вопил, что от тебя одни беды, а генерал вопил, что это не его дело. А Чарли вопил, что теперь его — ну из-за отца, понимаешь. А генерал вопил, чтобы Чарли убирался из его дома. А Чарли вопил, что не оставит тут его одного. Тогда они потребовали вина и вроде как помирились.
— Помирились против меня?
— Какая разница? — спросил её Антуан. — Ты все равно всех победишь.
— Да, — согласилась она. — Я всегда всех побеждаю.
Молоко показалось горьким, как отрава, но Гиацинта допила его до конца.
Выпрямила спину, вздернула выше подбородок.
— Осталось нерешенным еще одно дело, — заявила она, положив руку на плечо старшего брата. — За мной все еще охотятся люди, которые хотят получить архивы Крауча. Как ты смотришь на ловлю на живца, Антуан?
46
Удивительно, но за две недели Катарина разительно изменилась.
— У неё глаза стали умнее, да? — спросила Гиацинта у Магды.
Няня только рассмеялась.
— Какой прок разглядывать этих младенцев? Знай только корми их да пеленки стирай.
В детскую заглянул Антуан.
— Цинни, тебя король вызывает.