— Ого, — вскинул брови Трапп.
Горгона встала и скрылась за толстым стволом дуба.
— Я понял, дорогая, — вздохнул он, — гостей принимать мне. Интересно, что у нас с ужином?
Он вышел во двор как раз в тот момент, когда Эухения открыла ворота перед всадниками.
Шарль Стетфилд, влюбленный пасынок гангрены.
А вот второй…
Второго Трапп не видел уже десять лет, но узнал в один короткий взгляд.
Мальчишка Стетфилд отправился из Изумрудного замка вовсе не в столицу, просить милости для своей возлюбленной гербициды.
Он отправился к своему другу детства, чтобы рассказать тому, где находится его старший брат.
— Чарли, мать твою, Трапп!
Он вытянулся и возмужал, и уже ничего детского не осталось в этом характерном лице с тяжелым, как у всех Траппов, подбородком.
— Бенедикт, — улыбаясь от уха до уха, воскликнул Чарльз.
И бросился в генеральские суровые объятия.
— Эухения, чтобы тебя черти слопали! — завопил Трапп. — Займись лошадьми. И принеси нам бочонок того великолепного бренди, который закопан в грядках с морковью.
— Перекопать грядки с морковью, — сказала сама себе Гиацинта, приближаясь к ним.
Она расстаралась на славу, быстро организовав роскошный ужин.
— Представляешь, как я обалдел, когда ко мне примчался Шарль и сказал, что видел какого-то бородатого бродягу, имевшего наглость представиться генералом Траппом. Шарль сначала даже не понял, о ком идет речь, до того омерзителен был тот бродяга! — взахлеб рассказывал Чарли, с удовольствием поглощая пищу. Его глаза уже блестели от выпивки, а улыбка не сходила с лица. — Я сразу сказал Алисии, что в этой стране есть только один сумасшедший, способный присвоить себе это имя.
— Алисия?
— Моя жена, — казалось невероятным, что улыбка Чарли могла стать еще шире. — Она тебе понравится.
— Правда?