– Видишь. Давай не будем возвращаться к этому “вы”, – поджал губы Жаров. – Не надо, Пух, – добавил, и прозвучало это до мурашек проникновенно.
– Почему ты зовешь меня “Пух”?
– Потому что ты сама себя так назвала, – улыбнулся дракон, который совсем не выглядел сейчас драконом, Паша, – в записке, – уточнил и извлек из кармана брюк бумажку.
Записку! Ту самую, которую я оставила ему в день побега, год назад. Ту самую, которую я писала, еле сдерживая слезы от обиды. Я искренне была уверена, что он и думать о ней забыл, отправив в урну при первой же возможности. Расценив всего одну строчку, как очередной каприз ребенка. Но нет…
– Ты ее сохранил? – спросила ошарашенно, рассматривая бумажку, зажатую в ладони мужчины. – Почему? – она была настолько потрепанной и истертой, будто он все эти дни не выпускал ее из своих рук.
– Знала бы ты, как часто я перечитывал твое послание, Рыбкина... – будто подслушав мои мысли, сказал Паша. – Не знаю, что я раз за разом искал в твоем пожелании, но расстаться с ней я так и не смог.
Я подняла взгляд с его ладони, заглянув в его глаза, и в моем сердце больно кольнуло. Прострелило. Стало трудно дышать. От сметающих лавиной чувств.
Да, я могла бы включить сейчас обиженную девочку и воротить нос. Язвить, упираться и всячески делать вид, что меня ни капли не порадовал и не взволновал его приезд, но ведь это не так! В корне не так. Я не умею играть! Не умею лгать в своих чувствах и не хочу этому учиться. Я просто Влада. Та самая Влада, у которой на лице написано, счастлива она или расстроена. Рада она или злится. Настоящая. Без фальши и без игр. И да, я соскучилась! Очень. Так, что чувствам в груди тесно, а губа начинает мелко подрагивать. Я рада до безумия и счастлива до невозможности, что он сегодня здесь. В такой важный для меня день – Паша со мной. Настолько рада, что земля из-под ног уходит, и я стремительно теряю точку опоры под названием “разум”. И совершенно точно не собираюсь делать вид, будто моя гордость идет впереди моего любящего его сердца. Паша хотел видеть взрослую Владу? Рассудительную и не капризную? Так вот она я. Что как не возможность отпустить прошлые обиды и недопонимания – признак зрелости?
– Давай уйдем отсюда? – спросила прежде, чем осознала, что несу. – Я только Касю заберу, и уйдем, м? Давай? – клянусь, я чувствовала, как в этот момент загорелись мои глаза. А улыбка сама собой растянулась на губах.
– Ты уверена? Влада, это твоя выставка, и…
– И сколько их еще будет! – перебила я нетерпеливо. – Ну, так что? Уйдем? – спросила и замерла в ожидании ответа. Мне было важно услышать его “да”, услышать откликающееся в моем сердце согласие. Увидеть, как в ответном жесте загораются лукавством глаза Жарова.
И я увидела.
Всего пара тяжелых ударов моего сердца, и я увидела, как медленно расцветает улыбка на его губах. И услышала:
– Жду тебя у входа, Пух.
А затем ощутила легкое прикосновение его губ к моей щеке. Горячий, больше дразнящий, нежели успокаивающий поцелуй. Но большего мне было и не нужно. Пока что.
И как только Жаров зашагал в сторону выхода, я подорвалась с места и, совершенно не обращая внимания на высокие каблуки, понеслась сломя голову в сторону кабинета администратора. В этот момент я была не просто окрылена, я впервые в жизни воспарила от счастья.
Влада
В этот вечера мы гуляли. Много и долго. Бродили по уютным вечерним улочкам Парижа и разговаривали. Наверное, впервые за все время нашего знакомства разговаривали много и обо всем. О моей жизни, о Пашиной жизни, о Касе, фотографиях и прочее, и прочее. Обо всем, но не о реальных причинах приезда Паши и не о “нас”.
Могу ли я питать какие-то надежды после его сегодняшнего появления? Не знаю, но, думаю, да. И от этого на душе становилось во сто крат светлее и теплее. Тем более, когда я все чаще и чаще ловила на себе обжигающий взгляд Паши в сопровождении с соблазнительной ухмылкой.
И да, теперь я понимаю, почему на него так падка женская половина. Не влюбиться в такого, как Жаров, просто невозможно. Даже если он дракон-надзиратель. А уж когда он включает в себе режим учтивого, галантного джентльмена, так и подавно можно потерять голову!