– Надежда, ну как? – окликнул с кухни ее отец.
– Честная четверка, пап. На большее просто сил не было. – Надя с облегчением скидывает туфли на высоченных каблуках.
– Ну, четверка – тоже оценка, – соглашается Соловьев-старший. – Ногу баранью запек. Будешь?
– Нет. Я сейчас в душ – смыть с себя чертову сессию. И убегаю отмечать это дело с Виком.
– А он разве не сегодня улетает? Завтра, что ли? Я напутал?
Она останавливается, словно налетает на невидимую стену. Оборачивается в дверях кухни. Смотрит на отца.
– Улетает? Кто? – Губы словно замерзли.
– Кто-кто… Виктор. Олег вроде бы говорил, что сегодня он улетает в эту свою Калифорнию.
– Как?
– Полагаю, самолетом.
– Пап? Ты шутишь?
– А ты не знала, что ли?
Надя медленно оседает на табуретку.
– Не может быть…
– Почему? Он по трудовому контракту уезжает, работать. Так вроде бы Олег говорил. На год, а там видно будет. Еще один раб Кремниевой долины.
Надя хватается за телефон. Пальцы дрожат. Абонент недоступен. Ей кажется, что она сейчас задохнется.
– В котором часу рейс?
– Не знаю. – Отец удивленно смотрит на нее. – Не отвечает? Ну, наверное, уже в самолете. Или правда улетел.
– Пап, позвони дяде Олегу! Пожалуйста! Узнай точно!
– Хорошо.