– Однако даже получаса не прошло. Входите, конечно, – Тихий еще и образцово-показательную улыбку радушного хозяина продемонстрировал. – Дуня, как обманули вечные московские пробки?
Ее ответная улыбка была под стать солнечному цвету кофточки.
– Я колдовала, Тихон Аристархович. Вот телефон… – ее протянутая рука замерла, когда взгляд уткнулся в Тобольцева. – Здравствуйте… Иван Иванович.
Угу. Иван. Иванович. По имени-отчеству, никак иначе. Мы же все такие официальные. Я знаю запах твоих духов. Цвет твоей ночнушки. И все про твои веснушки.
– Привет, Дуняша! – ответная улыбка была прожекторной мощности. – Ты такая умничка! Телефон мой привезла, – Ваня сцапал из ее рук телефон, успев накоротко кайфануть прикосновением пальцев. – Не стоило беспокоиться, я сам за ним собирался заехать. Но в любом случае – спасибо.
– Я его выключила, он постоянно звонил, и еще… – невероятно, странно, но она казалась… смущенной? – В общем, мне кажется, я не понравилась твоей маме.
В наступившей паузе всхрюк Тихона Тихого услышался очень отчетливо. Несмотря на то, что Тин стыдливо прикрылся клетчатым носовым платком размером со скатерть.
– Не переживайте, Дуня, – Тихий высунулся из-под платка. – Ей никто не нравится из числа Ваниных друзей. По крайней мере, в этом вы будете не одиноки – в компании меня и Ракитянского. А мы не самые плохие люди.
Иван смог только усмехнуться. Он давно привык к тому, что его дражайшая матушка производит на окружающих зачастую даже навороченным утюгом с функцией вертикального отпаривания неизгладимое впечатление.
– Вы просто не знаете к ней подхода! – и этим стоит ограничиться. Есть масса более интересных тем для разговора. И одна из них лежала прямо перед носом Ивана. – Кстати, Дуня, раз уж ты здесь… – Ваня подпихнул в сторону Евдокии каталог. – Предлагаю Тину сюда разместиться на текущий сезон. Что скажешь? Нравится?
Тихий демонстративно и томно обмахивался носовым платком, пока Дуня рассеянно листала «Москва. Твой город. В фокусе». А Иван не сводил с нее напряженного – с чего бы, казалось? – взгляда. И поэтому сразу заметил, как порозовели ее щеки. Да что там такого на этих обычных глянцевых страницах?!
– Вообще-то я не должна была снимать трубку, – Дуня явно отвечала не на вопрос, а на собственные мысли. – Я знаю. Но у меня было совещание. Важное. Как раз по вопросу Тихона Аристарховича, – Тихий из-под платка закивал с самым серьезным видом. – А телефон все звонил и звонил. Я пару раз скинула номер, потом поставила на виброзвонок. Не помогло. Вот я и решила сказать, что тебя нет, и… и даже записала нужную информацию. – Она неловко как-то полезла в сумочку и достала оттуда листок бумаги. – Вот! Держи. – И добавила еще более неловко: – В общем, прости.
Ее смущение… извинения… Все это было таким… Теплым каким-то. Ваня вполне мог себе представить, что способна выдать по телефону Ида Ивановна Тобольцева. Да все, что угодно. И от этого Дунина реакция была особо… умилительной, что ли.
– Дуня! – Тобольцев старательно и артистически округлил глаза. – То, что ты не выбросила телефон после общения с моей мамой, – уже чудо. Тебе не за что извиняться. Так… – раз уж Дуня не поленилась записать информацию, то стоило уделить ей внимание, и Тобольцев развернул листок бумаги. Юрий Валентинович, его первый учитель мастерства в фотокружке. Ладно, потом перезвонит матери. Листок отправился в карман, а Иван продолжил: – Спасибо, что поработала моим секретарем, теперь я твой должник, но торт тебе не спишу, так и знай. – Улыбнулся, заметив, как ответно дрогнули в усмешке ее губы. – Что скажешь про каталог? Тихон Аристархович упрямится и сомневается.
Дуня неспешно пролистала страниц пять, подняла голову от каталога и твердо сказала:
– Мне не нравится. Такое впечатление, что это не Москва, а конкурс на то, кто претенциознее сфотографирует и обработает кадр. Разве это – Москва? – ее палец с алым лаком указал на шпильку выходящей из «бентли» девушки. – А это? – теперь под обстрел красного маникюра попала группа тусовочной молодежи с шампанским. – Это глянец. Но не город. Город… он совсем другой.
– Правда? То есть ты знаешь, какая Москва настоящая. А этот, – Иван упер свой палец рядом с ее, – плод труда не одного десятка человека – просто фейк. Не Москва. Ненастоящая Москва, так?
– Именно так, – румянец на ее щеках стал ярче. Уже не смущение. Азарт. – Это – ярмарка тщеславия, дорогой Иван Иванович. На которой каждый показывает себя. Но не город. Какой город ты тут видишь? Что? Клубы, тусовки, парковки с дорогущими машинами и… о боже, не могу поверить – Москва-сити! Хоть что-то. Вот, пожалуй, Москва-сити и… и вот эта аллея – это все, что мне нравится. Здесь авторы не выпячивали свое крутое гламурно-утонченное эго, а творили.
«Дорогой», пусть и в компании «Ивана Ивановича», так Тобольцеву приглянулся, что с ответом он сообразил не сразу. Сначала внутренне наслаждался тем, как его назвали. Но потом все же собрался. Уж больно хорош румянец на царских щечках. Надо еще добавить цвета.
– Гламурно-утонченное эго? Да уж… – Иван демонстративно потер переносицу. – Но нравится тебе или нет, Дульсинея, это – современная Москва. Она – такая. Это девятый по величине город мира. Это небоскребы, дорогие машины, деловые центры, клубы, красивые женщины. Что ты имеешь против этого? Таков облик мегаполиса, нравится это тебе, о царица, или нет.
ebooksa