– Давай перейдем на ту сторону, – Дуня неосознанно взяла его за руку, и они вместе перешли проезжую часть. – Когда-то это место казалось мне чем-то… чем-то похожим на кадры из заграничной красивой жизни. Особенно зимой, когда на улице уже темно, и совсем скоро Новый год, и ты идешь к метро, и впереди зачеты, и ты в этом городе одна – совсем одна. Твои друзья возвращаются в семьи, к родителям, братьям, сестрам, в свой родной теплый дом, а у тебя съемный угол и хозяйка, и… вот ты идешь и видишь эту гостиницу с огромными окнами, внутри все так красиво, и по-иностранному, и украшено к не нашему Рождеству. Чувствуешь сразу себя немного героем Диккенса.
– Тебе было так одиноко? – негромко спросил Иван.
Дуня помолчала, прежде чем ответить. Она отвернулась от гостиницы, обогнула маленькую часовенку и свернула в Столешников переулок.
– Временами да. У каждого человека бывают периоды радости и грусти. И одиночества. Разве у тебя не было таких дней, когда ты чувствовал себя очень-очень одиноким? Если станешь отрицать, то я не поверю.
– Я не стану отрицать.
Она кивнула головой, а потом решительно зашагала дальше. Тобольцев тоже прибавил скорости.
– Очень люблю Столешников переулок. Он для меня словно продолжение гостиницы. Здесь всегда были дорогие магазины.
– Ты мечтала в них одеваться?
Дуня улыбнулась:
– Мне кажется, многие девушки мечтают иметь красивую удобную обувь и умопомрачительную сумочку. Но дело не в этом. Эти магазины – они просто всегда были красивыми, особенно в преддверии Нового года. И когда ты идешь по улице мимо изысканных витрин, тебе кажется, что люди за окнами – счастливчики, у них все хорошо. У них красивые дома и красивые машины, они имеют возможность тратить деньги, не думая о том, что может не хватить на еду. У них красиво все. И только с возрастом приходит понимание, что у них так же, как и у всех. Одиночество, проблемы в семье, желание быть кому-то нужными и любимыми. И возможность зайти в такой магазин не делает их счастливыми.
– А что делает людей счастливыми?
– Много чего, – Дуня обогнала Ивана и, повернувшись к нему лицом, вдруг пошла спиной вперед, – например, мороженое. Помнишь, как в детстве – купил мороженое, идешь, ешь его на улице. И счастье!
– Дульсинея, я смотрю, ты специалист по счастью, – Тобольцев остановился и посмотрел на свою спутницу слегка прищуренными глазами. – Ты уверена, что мороженое работает и в тридцать?
– Абсолютно, – заявила Дуняша. – Мы проверим на тебе. Только не здесь.
– А где? На Тверской? Кажется, мы почти дошли до нее.
– Почти дошли, – подтвердила она. – Но есть мороженое на Тверской не совсем удобно. Слишком много спешащих людей. И, кстати, в твоем каталоге я не увидела Тверской, а ведь это главная улица города. Не отставай!
– Честно говоря, – заметил Иван, выйдя на Тверскую, – я был уверен, что ты повернешь в сторону Пушкинской площади, а ты, похоже, собралась показать мне Красную. Планируешь дегустировать мороженое перед Мавзолеем?
– Увидишь, – загадочно произнесла Дуняша.
– Я понял, – через некоторое время сказал автостопщик. – Ты ведешь меня в Камергерский, и мороженое будет там.
– Почему ты так решил?
ebooksa