Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа

Уходи, Дульсинея. Исчезни. Отпусти. Я – ошибка. У тебя есть другой. Ты выбрала его.

Он еще долго смотрел в черное жерло метрополитена. До приезда следующего поезда.

Тринадцатое ЕЕ правило: «Когда совсем плохо – не позволяй себе оглядываться назад».

Глава 14

Четырнадцатое ЕЕ правило: «Собираясь на важное мероприятие, выбирай правильный каблук. Вдруг придется танцевать».

– Это какой-то… – дальше Тин недолго, но емко выражался на народной ипостаси великого и могучего. – Ваня… Славка… Вы вообще понимаете, во что мы вляпались?!

– В дерьмо, – хмуро ответил Ракета, не отрывая взгляда от монитора. Там на повторе крутился новостной ролик. Панорамы аэропорта, крупные планы самолетов, а затем быстрой сменой – люди в боевой амуниции, автоматы, каски. И потом – человек с заведенными за спину руками. Так им теперь хорошо, пусть и заочно, знакомый.

– Если это дерьмо, то я ромашка! – Тин раздраженным взмахом руки что-то смел со стола на пол – зазвенело, зашуршало. – Это я даже не знаю что… Ядерные отходы, мать их!

– Но его же арестовали… – рискнул внести нотку конструктива Иван. – Это значит, что история… закончилась?

– Это значит, что либо завтра жахнет… – Тин глубоко вздохнул. – Либо все реально затухнет. Этот урод, Благородов, куда там пытался слинять от правосудия – в Лондон? А я бы сейчас в Антарктиду выехал. На полгода. Во избежание. Вместе со всем табором.

– А ты не нагнетаешь?

– Компрессор нагнетает! – рявкнул на Ракету Тин. – Я шесть каналов насчитал. ШЕСТЬ! Которые показали этот ролик. Ты знаешь, как это называется? А я тебе скажу! Дерьмо попало в вентилятор! И ждать можно всего. Всего, чего угодно.

– Тин…

– Просто. Все. На стреме. Ясно?

– Ясно, – хором ответили Рося и Ваня.

Скандал с арестом Благородова в аэропорту держался в новостных топах неделю. За это время ничего не произошло – плохого. Тобольцева вызывали для повторного допроса. Там Иван аккуратно попытался узнать новости по делу Благородова, но ему сурово сказали, что вопросы здесь задает не он. Пришлось смириться и отвечать по очередному кругу. Снова без малого три часа, с кучей новых, кажется, совсем не относящихся к делу подробностей. И допрашивал его человек в чине подполковника. Хороший ли это признак – Иван не мог решить. Но следствие явно вышло на новый уровень.

А потом дела пошли своим ходом. У арестованного – СИЗО и допросы, а у троицы друзей – текущая жизнь. И ничего так и не жахнуло и не бабахнуло. Кажется, их дороги с Благородовым окончательно разошлись. Чудом.

* * *

Дуня сдала объект Тихому в срок. Все прошло очень по-деловому, обстоятельно, внимательно и без затягиваний. С Дуней был Паша, с Тихим – Ракитянский. На встрече присутствовали также руководитель строительной фирмы и прораб.

– Наше сотрудничество подошло к концу, Тихон Аристархович, – сказала Дуня, прощаясь. – Надеюсь, «госТИНцы» оправдают возложенные на них надежды.

– Не торопитесь прощаться, Евдокия, – ответил ресторатор, аккуратно пожимая ее руку. – Вам еще предстоит продегустировать новое меню. Что такое ресторан без кухни?

– Одни стены, – улыбнулась она в ответ, и на какое-то мгновение показалось, что все возвратилось: жизнь, которая была ДО, – когда на дворе стоял май, когда разговоры с Тихим походили на завораживающую игру в кошки-мышки, когда все было легко и просто… и она была Дульсинеей.

Сейчас август доживал последние дни. В воздухе еще сильно парило, словно лето отчаянно не хотело сдавать свои позиции, но по утрам и вечерам уже пахло осенью.