Дрянная девчонка

А потом в камеру снова вошла женщина-конвоир. На меня надели наручники и куда-то повели.

Я впервые оказалась в зале заседаний суда. Впервые меня провели и посадили в самую настоящую клетку с настоящей скамьей подсудимых. Я, словно механическая кукла, несколько раз вставала. Каждый раз мне подсказывал это делать какой-то очкарик, сидевший ко мне спиной перед клеткой. Я назвала свое имя, дату рождения, потом вставала, чтобы отвечать на вопросы.

Судью интересовало то же самое, что и следователя. Я не могла взять в толк, зачем она спрашивает то, о чем я уже десять раз рассказала. Мне опять пришлось объяснять, что кровь Наташки на моей одежде была не оттого, что я била ее утюгом, а стала следствием моей попытки помочь ей подняться с пола. Еще я объясняла, что никакого утюга у меня в руках не было, да и не могло быть…

Венцом всей этой не до конца понятной мне пытки были слова судьи:

– Именем Российской Федерации, назначить гражданке Никитиной Марте Александровне мерой пресечения содержание под стражей на время проведения следственных мероприятий…

Глава 28

Урок мужества

Я шагнула через порог камеры и едва не выронила матрац, который держала в руках. Нет, не потому, что увидела страшных баб, со звериным оскалом и с глазами людоедов, а от запаха. Это был даже не воздух, а отрава. В нос ударил весь букет антиподов моего магазинного товара. Воняло немытыми телами, грязными носками, гнилыми зубами, табаком, чем-то перекисшим и туалетом. В подтверждение последнему, зашумела в унитазе за перегородкой вода, открылась дверца, и из-за нее появилась похожая на квадрат тетка.

Словно не замечая меня, она хлопнула дверцей и заковыляла к кровати.

– Тишкина! – позвал из коридора надзиратель.

Из-за длинного стола посреди камеры поднялась высокая и худая женщина с уставшим лицом:

– Ну, я…

– Принимай новенькую!

Я вздрогнула от грохота закрывшейся за спиной двери.

– Молоденькая-то какая! – пропищал женский голос.

– И хорошенькая, – участливо вторил другой.

Несмотря на то что в камере было всего восемь топчанов, я не видела говоривших. Не до них было. Я была наслышана о тюремных нравах, поэтому имела представление о том, что творится в таких местах. Внутри меня все сжалось.

– Чего молчишь? – спросил кто-то.

– Сейчас скажу, смеяться будете! – ответила я.

– Что, смешным именем родители назвали? – попытался кто-то угадать.