– Расскажи следователю, что ты жива! – взмолилась я. – Ведь меня ни за что хотят посадить!
– Никто тебя не посадит, – заверила Наташка.
От того, как проникновенно она это сказала, я вдруг успокоилась.
Наташка тем временем достала помидор и стала его есть. Я смотрела, как по ее подбородку течет красный сок, и размышляла, откуда у подруги такая уверенность. Может, все от того, что на том свете люди становятся ближе к Богу и в курсе всех происходящих на земле событий.
– Почему? – не удержавшись, спросила я, когда Наташка закончила есть помидор и достала яблоко.
– Ты тоже умрешь.
– Я не умру! – в ужасе выкрикнула я.
– Все умирают, – произнесла она обыденным голосом. – Я же умерла.
– Но почему?
– Что?
– Почему ты умерла?
– Тебе же сказали, меня убили.
– Кто?
– Ты!
Наташка вдруг стала увеличиваться в размерах, и я открыла глаза от собственного крика.
Тут дверь открылась, в камеру вошла все та же женщина-надсмотрщик, держа в руке совок и щетку без ручки.
– Подъем! – проговорила она сонно. – Сейчас заправляем шконку и наводим порядок. После – завтрак.
– Шконку? – переспросила я.
– Это так кровать здесь называется! – объяснила она.
– Скажите, – начала было я, но она строго нахмурила брови и сказала: