Как там Оленев сказал сегодня, ее увольняя? «Мне говорили…»?
Говорили. Не переставая. Доносили. Подставляли.
У нее была защитная грамота — коллекция. Любимая игрушка недавнего олигарха. Собранная ею коллекция. Которая теперь признана фальшивкой.
Защиты больше нет.
В своем «ближнем круге» Оленев неожиданно оказался совсем другим. Ничего от харизматичного, простого, совсем своего Оленя, каким он кажется рядом с Женей. И которого могла полюбить роскошная Лика.
Этот харизматичный, быть может, но…
Этот мог орать на совещаниях так, что мало не казалось. Орать, унижая подчиненных.
Хотелось встать и уйти, чтобы только не слышать, не видеть, не присутствовать, не быть причастной.
Но не уходила. Себе объясняла, что у нее коллекция и эта коллекция того стоит. Но…
Несколько лет назад психолог, к которой Даля всё же дошла на консультацию, как-то разложила все по полочкам. И она поняла — Олень как фигура отца. Классического в отечественной традиции — наорет, но и защитит. Оленем замещала рано потерянного отца.
Все эти десять лет Олень старел, сам того не замечая — если предложение собрать коллекцию ей делал весьма современный, хотя и не молодой по ее тогдашним представлениям, сорокапятилетний мужик, то теперь он старел быстрее своего возраста. Внешне оставаясь вполне красавчиком — ни одного седого волоса в роскошной шевелюре. Но…
Но все ее обиды на Оленя не стоят ничего по сравнению с непреложным фактом — коллекцию уничтожат. Ровно через пять дней.
На мировой рынок она ворвалась такой же непуганой девочкой, как и в окружение бывшего олигарха — еще не ясно, в какой банке пауков больше. Не зная художественных коллекционерских, музейных и прочих раскладов, не разбираясь в бесконечных интригах, тем более не уступающих интригам при дворах королей.
Коллекционеры, маклеры, искусствоведы, галеристы — мир искусств и мир интриг, возведенных в степень искусства. Вхождение в мировую элиту баеров оказалось погружением в бассейн с голодными акулами. Которые ее вот-вот сожрут, уже разинули пасть.
Мир, где все улыбаются друг другу с бокалами «Кристалла» в руках и все готовы всех задушить.
Мир большого искусства, больших денег, непомерно большого эго — и совсем юная девушка двадцати с небольшим лет.
Но и там выжила. Заработала имя. Собрала коллекцию. Чтобы потерять все теперь.
На выставке «Из коллекции Алексея Оленева» в Генте, которая должна была спокойно переехать в Лиссабон и открыться в музее Гульбенкяна, представлены найденные Далей ранние работы Вулфа — и те, что странным образом обнаружились в бабушкиной квартире после ее смерти и за попытку атрибуции которых ей зарубили курсовую на третьем курсе, и новые, найденные ею в Европе и приобретенные для коллекции позже.
Какие-то подписаны
Препод тогда не понял, что найденное ею оригинал, самоцитатой которого являются великие работы Вулфа, а не «дешевая копия какого-то бумагомарателя». Больше к нему на пары Даля не ходила. Если препод не видит разницу между бумагомарателем и гением в его зародыше, зачем такой препод нужен?
ebooksa