Когда мы покинули Кубу

– Неужели ты не видишь, что это не решит проблему, а только ее усугубит? Ты хотела революцию и получила ее. Теперь ты недовольна последствиями.

– Я не хотела, чтобы власть захватил Фидель.

– Тем не менее он ее захватил. Допустим, ты от него избавишься. Что тогда?

– У нас появится шанс.

– Ты правда думаешь, что ЦРУ борется за это? За шанс для кубинцев? По-твоему, у американской разведки такое доброе сердце? Ты же умная, Беатрис. Разве ты не видишь, в какую авантюру ввязалась? Они хотят убрать Фиделя, потому что он национализировал их сахарные компании и поставил под угрозу их бизнес. А еще потому что он не пляшет под их дудку, как Батиста. Потому что они не хотят, чтобы у Москвы появился союзник на их заднем дворе. Не хотят, чтобы коммунизм распространился по всей Латинской Америке и по миру. Это не альтруизм, и Куба здесь ни при чем. ЦРУ вовсе не о ней беспокоится, а о положении США на международной арене. Эти люди запросто пожертвуют тобой ради своих целей, а тебе как будто бы не терпится себя погубить. Ты еще очень молода и не видишь дальше своего гнева. Поэтому ты соглашаешься рисковать так, как не согласился бы ни один здравомыслящий человек.

– Если я такая безрассудная, почему ты здесь, со мной? Почему не возвращаешься к своей невесте и вашей комфортной жизни?

– Мне действительно жилось бы в миллион раз проще, если бы я не был здесь, с тобой. Если бы сидел в Вашингтоне и исполнял свои обязанности, а не вел этот разговор. Думаешь, я горжусь тем, во что превратился? Думаешь, мне не тошно смотреться в зеркало? Я еще не дал клятву, а уже ее нарушаю.

– Тогда уходи.

– Не могу.

– Почему?

– Потому что быть здесь, с тобой, – это то, чего мне хочется больше всего на свете. А ты не перестаешь меня отталкивать, ты не даешь нам шанса. Я для тебя просто возможность отвлечься, убить время до возвращения на Кубу.

– Конечно нет. И мне вообще-то не казалось, что я тебя отталкиваю.

– Я не о теле твоем говорю, Беатрис, – отвечает Ник, и в его голосе звучат резкие нотки, к которым я не привыкла. – Я говорю обо всем остальном. О твоих тайнах, о твоей двойной жизни.

– Это «остальное» в твоем распоряжении.

– Ничего подобного. – Его рот превращается в тонкую линию. – Насколько далеко все зашло? Ты как-то связана с подготовкой вторжения, о котором все говорят?

– Нет. – Подумав, я прибавляю: – Эдуардо почти не посвящает меня в эти дела.

– Эдуардо – это тот, кто втянул тебя в авантюру с ЦРУ, ведь так?

– Все сложно.

– Так или нет?

– По-моему, мы вернулись к тому, что ты все-таки ревнуешь.