Я улыбаюсь, показывая полный рот зубов, готовых укусить:
– А ты вчера вечером куда-то ходила? Готова поспорить, что слышала на лестнице твои шаги.
В последнее время Изабелла стала очень неосторожна: то и дело ускользает из дома в неурочные часы, а делать это незаметно у нее получается гораздо хуже, чем у меня.
Она бросает мне сердитый взгляд, но о браслете больше не заговаривает. Теперь мы почти все время молчим, только мама изредка принимается щебетать о предстоящем празднике, но ей никто не отвечает. Отец безучастно сидит рядом с ней. После гибели моего брата он отдалился от семьи. Теперь его окружают одни женщины, и хотя он, я уверена, всех нас любит, наши дела ему неинтересны. Мы для него существа из загадочного мира, которых лучше предоставить самим себе.
Следуя моде, мы приезжаем с опозданием. Впрочем, так поступают все, и у входа в зал все равно получается затор.
– Прекрасно выглядишь.
Услышав знакомый голос, я поворачиваю голову, и светская улыбка на моем лице сменяется настоящей: передо мной одетый в смокинг Эдуардо.
Мы привычно целуемся, не касаясь губами щек.
– Не знала, что ты приедешь, – говорю я.
– Я и не собирался. Просто планы изменились.
– Тебя несколько месяцев не было видно.
Эдуардо улыбается.
– Скучала?
– Может быть, немножко, – поддразниваю его я. – Все в порядке? – Я подхожу к нему поближе и понижаю голос, чтобы нас не услышали.
Родителей и Изабеллу уже проглотила толпа, и мы с Эдуардо остались вдвоем, но я чувствую, что мать продолжает следить за каждым моим движением.
Эдуардо кивает.
– Где ты был?
– В Майами, – отвечает он, поколебавшись.
Мне вспоминаются слова Ника: «Ходят слухи об учениях летчиков в Майами…»
– Ты летишь на Кубу, – произношу я шепотом.