Он паркует машину, а я молча смотрю на лагерь, и от этого зрелища к сердцу подкатывает тоска. Несколько палаток расставлены в ряд, возле них — скромного вида постройки с брезентовыми крышами, нимало не оживляющие пейзаж.
Кругом мужчины в грязных, пропитанных по́том рубахах — дешевая ткань липнет к телу. В воздухе висит тихий звон — мужчина громко прихлопывает москита тыльной стороной руки.
Каких только болезней не водится в подобном месте, кишмя кишащем всевозможными паразитами, где люди ютятся в тесных, антисанитарных условиях. Они все точно на одно лицо — выглядят жутко усталыми, измученными, словно находятся в одном шаге от неминуемой трагедии, когда лишаешься всего.
Я жду, пока Сэм заглушит мотор и откроет мне дверь. Когда я выбираюсь из машины, каблуки сандалий проваливаются в землю — Сэм подхватывает меня, и я ощущаю кожей тепло его ладони.
Я наклоняюсь к нему и задерживаю дыхание — над лагерем стоит тяжелая тошнотворная вонь.
На нас бросают любопытствующие взгляды — Сэм придвигается ближе, кладет руку мне на пояс и тем самым придает мне уверенности.
Среди множества лиц я ищу лицо брата — надеюсь на проблеск ответного узнавания, но безуспешно.
— Сколько человек здесь работает? — шепотом спрашиваю я Сэма.
— Несколько сотен.
Островок довольно маленький, и кажется, что все тут друг друга знают, даже если между бывшими солдатами и местными есть какая-то напряженность. Но с момента нашей с братом последней встречи прошли годы, и фотография, которую я ношу с собой, безнадежно устарела — на ней запечатлен мальчик перед уходом на фронт.
— Держитесь ближе, — обращается ко мне Сэм. — Попробую найти того, кто тут за главного.
Я беру его под руку, и мы оказываемся вплотную друг к другу. Сэм почему-то напрягается, точно еще мгновение — и отпрянет назад, но этого не происходит.
Дела в лагере обстоят гораздо хуже, чем мне представлялось: кругом слоняются пьяные, по их нескромным взглядам и тычкам можно заключить, что к женскому обществу многие из них не привыкли. Висящее в воздухе зловоние с трудом поддается описанию — тут и рыба, и море, и пот, и гниль, и тошнотворная сладость, столь часто сопутствующая многим болезням. Я украдкой зажимаю кулаком нос. Я разыскиваю брата, пытаюсь представить, как могли измениться его черты, как на него повлиял ход времени.
Сэм рядом со мной тоже настораживается.
— Это была плохая идея.
Пару минут мы ходим по лагерю и наконец находим главного. Я попутно показываю старую фотографию, но никто ее не опознает, или люди слишком пьяны и ничего не соображают.
— Мы пытаемся разыскать этого человека, — говорит Сэм, показывая фотографию начальнику.
Он едва смотрит на снимок.
— Шторм надвигается. Для посещений момент неподходящий. Мне надо о людях подумать.
— Я разыскиваю брата, — встреваю я.