Только вот страшно было только мне и Франсуазе. Его Светлость сел обратно в кресло и расхохотался. Артур тоже стал подозрительно так хрюкать, а потом заржал, как конь в стойле.
— Ты чего? Это вообще что? Кто? Пошли отсюда? — попросила я.
Арт кивнул и потянул меня за собой.
— Его сиятельство его же развеет? — с надеждой в голосе спросила я.
— Эм.… Не знаю. Пошли, посмотрим?
Мы вывалились в коридор и Арт потянул меня к двери. Мы аккуратно её приоткрыли, в щёлочку заглядывая внутрь комнаты.
— Заходите уже! — послышался голос герцога.
— Пап, мы это…
— Ты испортил мне свидание, а потом его исправил. Давно я так не смеялся! — ответил герцог.
Мы с Артом аккуратно вошли внутрь комнаты. Герцог спокойно сидел в кресле, Франсуаза валялась в соседнем кресле, находясь в глубоком обмороке. А посреди комнаты вышагивал этот странный маг. Он ходил по ковру, что-то говорил на непонятном языке и периодически стучал своей палкой по полу.
— Пап? Ты почему его не развеял? — осторожно спросил Арт.
— А зачем? По-моему, он очень интересный. Ты не находишь, Мари?
— Нет, — замотала я головой, — Это один из магов древности? — выглядывая из-за спины Арта, спросила я.
— Нет, — и герцог снова расхохотался.
— Мари, это посол из России, — пояснил мне Арт.
— Откуда? — не поверила я своим ушам.
— Из России. Он прибыл оттуда и служил при испанском дворе. Там же познакомился с Хуаном Карреньо де Миранда. Тот тогда был придворным живописцем. Он занимал ту же должность, что и Веласкес в своё время.
— И он использовал довольно много внешних приёмов Веласкеса, поэтому, собственно, я и купил этот портрет, — улыбнулся герцог.
— Папа любит Веласкеса, — с глубоким вздохом сказал Арт.
— Кстати, он был очень талантливым дипломатом, этот Пётр Иванович Потёмкин, и умудрился наладить с далёкой Россией регулярные дипломатические отношения, — сказал герцог, с удовольствием наблюдая за русским.