В шкуре демона

22
18
20
22
24
26
28
30

— Да, сейчас начнется… Я вызвал Барбоссу, он заберет нас отсюда.

— Вызвал?

Не успел Сидрах ответить, как за стенами палатки начался сущий кавардак. Крики ярости и боли, вспышки света, топот бегущих ног. Самгар рванулся к выходу и осторожно выглянул наружу. Судя по довольной улыбке, наблюдаемое его полностью удовлетворило.

Он продолжал наблюдать, а я все пытался объять необъятное. Это что получается, мои подчиненные сами организовались прийти ко мне на выручку?! Такое разве возможно?! Ну, самгар ладно, но остальные же просто юниты и неписи! Или то постарался Гарей? Или Зог? Или… Черт подери, любая догадка звучала правдоподобнее.

Наконец самгар, не отрывая взгляда от происходящего снаружи, поманил меня рукой.

Постанывая, я подполз к нему и тут же, откинув полог, в проеме палатки показалась опаленная морда Барбоссы. Багровый взгляд дышал яростью и гневом, на броне дымилась какая-то гадость, но Капитан Гончих не обращал на нее никакого внимания.

Пес нашел взглядом меня, кандалы, мои изуродованные ноги и, кажется, всерьез вознамерился перебить все племя нуразгов разом. А затем, распахнув пасть, вдруг бросился ко мне…

Твою мать! Я увидел, как его резцы взгорели багровым пламенем, словно раскаленная сталь… и на всякий случай приготовился умереть…

Но Капитан Гончих лишь цапнул по цепи кандалов. Звякнув, она распалась почерневшими звеньями.

— Быстрее! Барбосса говорит, что нас уже теснят!

Я коротко кивнул и самгар, не без кряхтенья подняв мою тушку, вытащил ее из палатки и взгромоздил на загривок Капитана.

Ешкин кот!

Я удивленно воззрился на зарево пожара на другой стороне стоянки. Чему там гореть то?

В колышущихся языках пламени виднелась толпа нуразгов, но собачек нигде не было видно. Стоянку постепенно заволакивало сизым дымом, сквозь который просвечивали огненные всполохи. Эта кучистая масса казалась живым организмом, злобным и страшным. Оттуда слышались то яростные крики, то вопли ужаса.

Сидрах хекнув, подтянулся и тоже залез на загривок Барбоссы. Только тут я заметил своих охранников, распластанными кляксами застывшими на граните возле палатки-темницы. Тела споро обшаривали приземистые фигурки Бесов-пращников.

Вдруг где-то поблизости раздались крики, и прямо перед носом моего Капитана вспух огненный цветок. Я вскинулся от неожиданности и хотел было приказать какую-нибудь благоглупость, но пес сам знал что делать. Огромная туша сорвалась с места, но не вперед, как ожидал наш невидимый противник, а куда-то в сторону. Длинный прыжок закончился прямо в группке полуобнаженный воинов, о чем-то оживленно спорящих.

Бац! Бац! Удары лап разметали самых смелых и глупых, а потом у меня заложило уши, когда Барбосса применил парализующий рев…

Твою мать… От вибрации, что пронизала зашитую броней спину пса, мозги полезли сквозь глаза… Нуразгов же сдуло, будто осенним ветром. Покатившиеся фигурки разбросало кого куда. Парочка влетела в плошку с горящим маслом, да так и вспыхнула как факелы.

Удовлетворенный эффектом, Барбосса понесся прочь из лагеря огромными прыжками.

В запале, я что-то прокричал оставшимся позади ублюдкам, но вдруг рядом бумкнуло, громыхнуло, самгар выругался, помянув сиськи Гакотсы, и я отключился.