― Не будь смешным. Мы едва знали друг друга.
Технически ― это правда, но ложь во всех смыслах. В моем мозгу проносится сотня раз, когда я видела Салливана в коридорах, классах и переполненном спортзале. Наши круги общения редко пересекались, потому что в его кругу были все, кто из себя что-то представлял, а в моем ― я и еще несколько недотеп.
Но не было и дня, когда бы я не думала о Салливане Ривасе.
Между нами всегда была какая-то нить, невидимая, но тянущаяся ко мне ― зрительный контакт, который длился слишком долго. Несколько слов, сказанных мимоходом, которые заставляли мое сердце биться сильнее на протяжении нескольких дней…
Я наблюдала за ним.
И, похоже, иногда… он наблюдал за мной.
― Мне всегда было интересно, что происходит в твоей голове, ― говорит Салливан. ― Ты была такой тихой. Но ты всегда читала, писала, рисовала что-то…
― Ты меня пугал, ― признаюсь я. ― Я боялась тебя.
Мой желудок скручивается, когда я вспоминаю выпускной вечер — именно тогда я увидела самую уродливую сторону Салливана.
― Я был засранцем, ― говорит он.
― Может быть, немного… ―
― Ты так думаешь? ― Я слышу, что он улыбается, и это заставляет меня представить его улыбку, эту вспышку потрясающей белизны на его сильно загорелом лице. ― Ну, ты можешь стать первым членом моего фан-клуба. Я немного завидую Ризу.
На заднем плане я слышу, как раздраженный спутник Салливана что-то кричит. Это звучит как:
―
― Не думаю, что
Салливан смеется.
― Ни за что, особенно после того, как я скажу ему об окончательном предложении от моего клиента.
― Я должна отпустить тебя…
― Возможно, ― говорит он, почему-то не задаваясь вопросом, зачем я вообще позвонила. ― Но знай, Тео, я не собираюсь проводить так все свои воскресенья. Мы выберемся из этого дерьма. Ты и я, вместе.
Теперь тепло в моей груди ― как одеяло только что из сушилки. Я окутана теплом его слов с ног до головы.