Я должна была сказать ему той ночью на пляже, когда он лишил меня девственности.
Я должна была сказать ему в планетарии, когда он сделал предложение.
У меня было так много возможностей, и я никогда ими не пользовалась. Потому что я был трусихой. И эгоисткой. Я боялась, что мой отец причинит мне боль. И еще больше боялась, что Себастьян бросит меня.
Я сказала себе, что это не будет иметь значения после свадьбы.
Но это всегда имело значение и всегда будет иметь.
— Ты прав, — шепчу я. — Я солгала тебе. Я знала, что это неправильно, но продолжала это делать. Мне так жаль, Себастьян. Я не знала, что это произойдет. Мой отец…
— Я НЕ ХОЧУ СЛЫШАТЬ О ТВОЕМ ГРЕБАНОМ ОТЦЕ! — рявкает Себастьян. — МОЙ ОТЕЦ МЕРТВ!
Это как кол в моей груди. Я замолкаю, пораженная чудовищностью того, что я сделала.
Полагаю, я знала это, если бы попыталась вспомнить. Я видела, как мой отец и его люди открыли огонь по семье Себастьяна. Я видела Энцо Галло, этого теплого и воспитанного человека, который относился ко мне с большим уважением, чем когда-либо мой собственный отец, я видела, как в него стреляли по лицу и груди.
Никто не смог бы пережить это. Особенно мужчина его возраста.
Мое лицо сминается, как бумажный пакет, и слезы текут быстрее.
Это только еще больше бесит Себастьяна.
—
— А как насчет остальных? — я спрашиваю, не в силах удержаться. Я должна знать, в порядке ли его братья, а также Камилла и Грета.
Себастьян холодно смотрит на меня, не желая отвечать. Но, наконец, он говорит:
— В Неро стреляли шесть раз. Но он жив. Камилла, Грета и Джейс живы. Джованни и Броуди мертвы. — Он тяжело сглатывает, затем говорит: — Броуди даже не был в гребаной мафии. Он был просто другом.
Я не знаю, что сказать.
Тут нечего сказать. Ничего, что могло бы стереть то, что я сделала. Ничего, что вернет отца Себастьяна или его друзей.
Я смотрю на него, чувствуя, как мое сердце разрывается пополам.
— Мне жаль, — говорю я. — Я бы все отдала, чтобы вернуть их.